«Фея»на 150 минут: стоит ли смотреть новый фильм Анны Меликян

В цифровом прокате «Фея» Анны Меликян – фильм одновременно и воздушный, и тяжелый. Рассказываем, как его смотреть, чтобы 150-минутный хронометраж не превратился в пытку.

Первые кадры «Феи», в которых неонацисты нападают на дворника из Средней Азии, кажутся вставкой из какой-нибудь «России 88», а не частью киновселенной Анны Меликян. Камера трясется в руках убийцы. Место преступления – Москва, хоть город и не опознать по желтым фонарям, серым стенам домов и черному небу. Просто оператор ухватил энергию столицы, а ее не спутать ни с чем. Следующая сцена уже кажется успокаивающе знакомой. Во всех фильмах Меликян наделенные инопланетной красотой девушки что-то рисуют: то обувь, как в «Марсе», то волосы, как в «Русалке», то белые стены, как в «Звезде». Но и тут заметен сбой: в «Фее» девушки рисуют уже на собственных обнаженных телах, и красная краска имитирует кровь.

Героини – активистки, борцы с изъянами мира. Очередная их акция протеста посвящена то ли защите прав животных, то ли ситуации с политзаключенными – зритель, как и обычные москвичи, быстро перестанет различать инфоповоды. Вот ОМОН разгоняет красавиц без особых церемоний. Одна из них – та, что звалась Татьяной, – бежит к дороге и просит убежища у застрявших в пробке водителей. Открывается всего одна дверь.

Фото: кинокомпания «Магнум»

Внутри дорогого джипа – девочка Маша, которая молчит, и мужчина по имени Евгений, который без остановки говорит гадости. Евгений – птица высокого полета: создатель видеоигры «Коловрат» (судя по графике, это почти «Ведьмак») про «славянского Бэтмена», от которой без ума вся страна. Правда, нацисты используют символику «Коловрата» в своих уличных квестах – но циничный гейм-дизайнер и в этом видит повод для рекламы. Ничего хорошего между Евгением и Татьяной в русской культурной матрице случиться не может, но между мужчиной и девушкой вдвое младше его все равно завязываются отношения. Программисту нравится, как активистка влияет на его дочь. А Татьяна отчего-то верит, что этот русский Хидэо Кодзима – реинкарнация иконописца Андрея Рублева. Кроме звона колоколов, уличных расправ и привычной глянцевой Москвы, в «Фее» будут еще VR-видения и много других вещей, удивительных и странных даже для городских сказок Анны Меликян.

Татьяну играет Екатерина Агеева, актриса из категории незабываемых, даже если вы и видели ее в каком-нибудь неудачном фильме; Машу – выразительная Александра Дишдишян, дочь режиссера; Евгения – Константин Хабенский. И Татьяна, и Евгений кажутся преемниками старых героев Меликян. Он – такой же жестокий, осторожный, закрытый и пресытившийся успехом, как Евгений Цыганов в «Русалке». Тоже торгует неосязаемыми мечтами: один продавал участки в космосе, другой – виртуальные грезы. И Цыганову, и Хабенскому приходится играть таких персонажей часто – и, надо признать, скрежет знакомых голосов отталкивает от фильма. Татьяна – такая же чудесная и чудная, самоотверженная и отважная, не способная на счастье, но и отказывающаяся быть несчастной, как Алиса в «Русалке» и Маша в «Звезде». Другие музы Меликян – Мария Шалаева и Тинатин Далакишвили – в фильме тоже появятся в качестве товарок Татьяны. Ни дать ни взять – три сестры. Героиня вновь с первых секунд бросается спасать героя, жертвуя собой, но у зрительниц из 2020 года это может вызвать вопросы, которых еще не стояло ни в 2007-м, ни в 2014-м.

Фото: кинокомпания «Магнум»

Эти стилистические, физиогномические и сюжетные совпадения и неподвластный современному зрителю хронометраж наверняка поделят аудиторию на два лагеря. И выбор лагеря будет зависеть от того, к кому из героев вы ближе. Хмурый зритель вроде Евгения шутки ради сравнит «Фею» с «Ирландцем» и разругает за предсказуемость, самоповторы, затянутый сюжет и неоднозначный финал. Сделать это проще простого, изъяны и правда есть. Но в то же время Анна Меликян не тот режиссер, который может сделать что-то второпях или не обдумав. Во-первых, она снимает редко. Во-вторых, она экстраординарный мастер не только по версии «Кинотавра» (ее «Звезде» в 2014-м там дали премию за режиссуру, а лента «Про любовь» спустя год взяла главный приз), но и по мнению всего киномира: «Русалку» наградили призом за режиссуру на американском «Сандэнсе» и дипломом от прессы на Берлинале. Тогда же журнал Variety назвал россиянку одним из десяти самых перспективных молодых режиссеров мира. А зрителям, настроенным увидеть в «Фее» еще одну «Русалку» или «Звезду», стоит всмотреться в «Фею» поглубже. Ведь это лаконичное, яркое, сверхэмоциональное и скорее понятное, чем непостижимое кино.

Фото: кинокомпания «Магнум»

Сделать это можно, например, глазами главной героини. Про женщин в фильмах Меликян написано много. Они всегда приносят освобождающий хаос в рационализированную жизнь мужчин. Цыганов, рисуя портреты своих муз на стенах домов в фильме «Про любовь», декларирует: «Женщины – единственное украшение больших городов». У актрис, которых фильм за фильмом открывала для зрителя Анна Меликян, даже имена были как из сказок: Мария Шалаева, Северия Янушаускайте, Тинантин Далакишвили. Но в «Фее» впервые кажется, что в одиночку красота мир уже не спасет. Удивительное лицо Татьяны в компьютерной игре Евгения превращается в грубую 3D-модель. Заскочившая в Москву из Лувра Венера Милосская печально смотрит на дикую акцию в музее (и, должно быть, мысленно разводит руками). А иконы Андрея Рублева уже не могут остановить смерть, как это было в фильме Тарковского.

Поэтому «Фея» начинает искать новые инструменты преображения мира, которых до этого не было ни в «Русалке», ни в «Звезде». Мучительные поиски (и для фильма, и для зрителя) ведутся и в современности, снятой непривычно резко и грубо, и в виртуальном мире, похожем то на Эдем, то на стрелялку, и даже в прошлом, когда у искусства еще получалось противостоять злу. Но это полезное дело, на которое, по идее, не должно быть жалко двух с половиной часов. Вдруг и правда что-то любопытное отыщется.

Егор Москвитин