К выходу «Минари»: 7 успешных голливудских режиссеров неамериканского происхождения

К выходу «Минари» Ли Айзек Чуна вспоминаем режиссеров, которые снимают главное американское кино последних лет, хотя стали американцами совсем недавно или принадлежат к семьям иммигрантов — от Хлои Чжао до Роланда Эммериха.

Режиссеры давно отправлялись в США — в погоне за мечтой, лучшей жизнью, скрываясь от ограничений, гонений или войн: от Фрица Ланга до Рубена Мамуляна. Кто-то, как небезызвестный Пол Верховен, не принял правила игры и сначала жестко прошелся по американскому образу мысли, а потом и вовсе вернулся в Европу. А кто-то ассимилировался и даже создал собственные голливудские клише.

Есть и другие, как Ли Айзек Чун или братья Руссо, которые родились в США и встали перед выбором — признать себя чистой воды американцами или попытаться найти баланс между корнями и фактической родиной.

Ли Айзек Чун («Минари»)

Родился в США в корейской семье

С наградным маршем «Минари» произошел небольшой скандал: фильм номинировали на «Золотой глобус» в категории иностранных, что многих возмутило. Да, герои картины большую часть экранного времени говорят на корейском, но ведь режиссер — американец, а ленту сняла в США местная компания. Несмотря на сомнительную логику организаторов «Глобуса», вопрос о том, чего в «Минари» больше: американского или корейского — и правда интересный.

Режиссер Ли Айзек Чун родился в США и не скрывает, что его работа полна автобиографических деталей. В то же время одна из западных рецензий на фильм называется America’s folkloric image of itself — то есть «Американский фольклорный автопортрет». Интересно, что семья главного героя Джейкоба (как и семья режиссера) переехала в Арканзас не из Кореи, а из Калифорнии. Чун словно подчеркивает: ему важен разговор не об эмиграции как таковой, а о попытках создать дом, обжиться и ассимилироваться.

Когда к потерянной и сомневающейся семье приезжает бабушка Сун-я (Юн Ё-джон, триумфальная номинация на «Оскар»), от женщины шарахается внук, заявляя, что «от нее пахнет Кореей». Этот чурающийся бабушки ребенок — и есть Ли Айзек Чун в детстве, и путь его героя мы можем воспринимать не только в рамках фильма, но и за его пределами. Даже повзрослев, он не перестал ощущать запах Кореи, в том числе от самого себя.

Братья Руссо («Первый мститель: Другая война», «Мстители: Финал»)

Родились в США в итальянской семье

Трудно представить американские блокбастеры десятых без братьев Руссо — Энтони и Джозефа. Они, как и Ли Айзек Чун, родились в США в семье иммигрантов: их родители перебрались в Соединенные Штаты с Сицилии. Если смотреть только на их работы с Marvel уже в качестве гиперуспешных режиссеров, кажется — кто-кто, а они точно ассимилировались и теперь, несмотря на фамилию, американцы до мозга костей.

Но начали Руссо с маленьких «Фрагментов» (Pieces) — комедии о трех итальянских братьях в Кливленде, с которых не спускают глаз полиция и бандиты. То есть фильма с автобиографическими нотками, хоть и жанрового. Братья не раз отмечали, что если бы не их большая итало-американская семья, первого фильма бы попросту не было: в нем снялись родственники и друзья, а мать режиссеров и сестры устроили застолье, где кормили всю съемочную группу.

После «Фрагментов» братьев сразу заметил Стивен Содерберг, тогда уже известный на весь мир режиссер, и предложил продюсировать их следующий проект, которым стала лента «Добро пожаловать в Коллинвуд». Много позже, после успешной работы над сериалами для телевидения, Руссо оказались в (мульти)вселенной Marvel. Но не забыли корней: они то и дело приглашают на различные кинофестивали всю свою большую итальянскую семью и участвуют в мероприятиях, организованных «Итальянскими сыновьями и дочерьми в США».

Хлоя Чжао («Земля кочевников», «Наездник»)

Родилась в Китае

Китаянка Хлоя Чжао неожиданно стала главным режиссером момента. Дело не только в фильме «Земля кочевников», который победил на Венецианском фестивале, взял «Золотой глобус» и вышел в фавориты «Оскара», но и в том, что параллельно со своей поэтической, глубоко авторской работой она сняла комикс «Вечные» для Marvel — то есть преуспела по всем фронтам. Но интересно, что Чжао стала главной именно американским режиссером, американкой не являясь.

Слова Чжао, произнесенные в различных интервью, то и дело интерпретируют и исправляют после печати. То она говорит, что США теперь — ее страна, то выясняется, что она сказала обратное. То заявляет, что в Китае «все врут», то эти слова оспариваются. Так получается не потому, что постановщица на ходу меняет мнение, а оттого, что за ней неверно записывают, а каждая неверная запись, в свою очередь, порождает реакцию в ее родном Китае. И если бы люди из китайского цензурного комитета перестали нервничать и внимательно посмотрели на историю Чжао, то поняли бы: нет ничего удивительного в том, что она не может решить, какую страну считать родной. Чжао сама кочует, хоть и не в фургоне: родившись в Китае, с 15 лет она училась в частной школе в Англии, затем изучала историю и политику в колледже в Массачусетсе, а после — искусство в Нью-Йорке.

Еще в первом фильме «Песни, которым меня научили братья», Чжао задается вопросами, а где же лучше: там, где ты родился, или там, где есть надежда на другую жизнь? Ее герои живут в индейской резервации Пайн-Ридж и мечтают ее покинуть. Что же мешает: связь с родной землей, привычный уклад, страх неудачи? А если получится покинуть, покинет ли родная земля их самих?

Второй фильм, «Наездник», — снова в индейской резервации. Здесь герои рефлексируют не о том, где они, а о том, как. Но хотя конфликт здесь и не завязан на локации, Чжао то и дело показывает местные просторы и закаты над прериями. По ним рассекают на едва объезженных лошадях, — как в «Земле кочевников» ездят на фургонах, усмиренных самодельными полками и складными кроватями. Но с лошадью в «Наезднике» и с фургоном в «Земле кочевников» сложно расстаться — они соединяют героев с природой и позволяют ощутить себя дома.

Чжао не раз говорила в интервью, что американская идентичность — сложный вопрос. Она понимает это как художница, политолог и иммигрантка, и, может быть, потому ее кино получается таким философским и таким настоящим.

Энг Ли («Жизнь Пи», «Гемини»)

Родился в Тайване

Буддист и резидент Соединенный Штатов, тайванец Энг Ли в 2000 году снял фильм, который стал на тот момент самой кассовой неанглоязычной лентой американского проката, — «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Эта картина на китайском языке в жанре фэнтези получила четыре «Оскара», в том числе как лучший фильм на иностранном языке, но в главной номинации она тоже была представлена, и это важно — значит, его не воспринимали сугубо иностранным. «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» в этом смысле показательный для фильмографии Энга Ли в целом: постановщик чередует универсальные картины с теми, где есть явный национальный колорит, а сугубо американские перемежаются китайскими.

А еще у него есть фильм про ковбоев — небезызвестная «Горбатая гора». Гей-мелодрама, скрещенная с вестерном, получила множество наград, среди которых «Золотой лев» Венецианского фестиваля и четыре «Оскара». Но родео и прерии у Энга Ли будто бы теряют сугубо американский колорит — благодаря истории, которая могла произойти с кем угодно, и звездным лицам актеров. В этом и состоит особенность авторского почерка Ли — он не столько пытается принять американскую идентичность или сохранить собственную тайваньскую, сколько пытается стереть границы и говорить на универсальном языке. Вполне, впрочем, успешно.

Джон М. Чу («Безумно богатые азиаты»)

Родился в США в китайско-тайваньской семье

Родители Джона М. Чу родом из Тайваня, но сам он родился в США, где его воспринимают как представителя китайской диаспоры. Во многом именно поэтому ему доверили съемки мелодрамы «Безумно богатые азиаты». Лента стала второй после «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» Энга Ли, где в кадре присутствуют только азиатские актеры, но которая вышла в лидеры американского проката. А вот в Китае фильм провалился: его обвинили в стереотипности и клишированности. Недовольство китайских зрителей почти дословно совпало с прошлогодними претензиями французов к сериалу «Эмили в Париже», «типично американскому взгляду» на другую страну. Выходит, Джон М. Чу удачно ассимилировался, раз его взгляд стал настолько западным, что вызвал на Востоке лишь раздражение.

До экранизации книги Кевина Квана режиссер поставил несколько частей подростковой мелодрамы «Шаг вперед», детектив «Иллюзия обмана 2» и два фильма-концерта Джастина Бибера.

Роланд Эммерих («Мидуэй», «Штурм Белого дома», «Аноним»)

Родился в Германии

Еще один режиссер-резидент — виртуоз апокалипсиса Роланд Эммерих. Выходец из Германии, он давно ассоциируется с грохочущими американскими блокбастерами, в которых человеческим жертвам нет числа. И хотя начинал он с немецкого кино, в нем тоже предпочитал забывать о границах и стремился к универсальности. Так, один из первых больших фильмов Эммериха — фантастика о потенциальной Третьей мировой «Принцип Ноева ковчега», кстати, номинированная на главный приз Берлинского кинофестиваля. Но вскоре постановщик переключился на американский рынок, где первым удачным опытом стал «Универсальный солдат».

Несмотря на универсальность, Эммерих снимает кино нарочито американское. Кажется, что он не просто удачно встроился в местную блокбастерную традицию, а сам ее, по крайней мере частично, и изобрел. А теперь, не переставая, заставляет нас поражаться масштабам и хохотать над глупостью происходящего. Хотя катастрофы и их причины — хоть лава, хоть Годзилла — не знают ни границ, ни виз, спасаться герои Эммериха все равно едут в Америку. В его последних работах не очень понятно, смеется режиссер над собой или просто следует собственным лекалам, не вдаваясь в рефлексию. Хочется верить, что все-таки первое.

Джеймс Грей («Затерянный город Z», «К звездам»)

Родился в США в семье выходцев из Украины

Один из важных нью-йоркских режиссеров текущего столетия, Джеймс Грей родился в семье еврейских эмигрантов, что, кстати, не составит труда понять, посмотрев его ранние фильмы. Дебютной работой Грея стала «Маленькая Одесса», криминальная драма о районе Брайтон Бич и о его жителе Йосифе Шапира, мужчине с непростой биографией. Затем последовали «Ярды», «Любовники» и «Хозяева ночи», герои каждого из этих фильмов — также члены иммигрантских семей, сохраняющих традиции. Завершила поиски драма «Иммигрантка», в российском прокате получившая название «Роковая страсть»: здесь Грей снова разобрался, из чего же сделана американская мечта, почему она и вечный двигатель, и вечный источник разочарований. А в качестве сюжета использовал историю, совсем уж близкую своей семье, — побег двух сестер из Польши в Америку 1920-х.

Однако поиск собственной идентичности порождает глобальные размышления, которые не дают Грею покоя. Герои его последних, уже не маленьких нью-йоркских, а объемных и универсальных фильмов, покидают дом, чтобы разыскать что-то важное — отца («К звездам») или Эльдорадо («Затерянный город Z»). Грей уже разобрался, что такое мечта, американская или какая-то еще, но всё еще пытается понять, почему ради нее можно отправиться хоть в космос, хоть в Эльдорадо, хоть на Брайтон-Бич.

Текст: Алина Кузьо