Дом с колосьями: история знаменитого здания на Покровке

Они были одними из первых, кто построил в Москве доходный дом в стиле модерн. И одними из тех, кто отразил свою профессию на фасаде здания. Семейство купцов Рахмановых когда-то гремело на всю Российскую империю. Сегодня в столице о них напоминают постройки, в том числе и знаменитый дом с колосьями.

Купцов Рахмановых в имперской Москве знали все. От их фамилии буквально веяло душистыми ароматами ржаной муки и свежей выпечки. Их предки еще в начале XIX столетия перебрались в Первопрестольную из села Слободищи и за столетие широко развернули в городе хлебный бизнес. Семья тоже разрослась и трансформировалась в настоящую династию. Об одном из ее представителей — Федоре Семеновиче — и пойдет речь. Вернее, не столько о нем, сколько о здании, которое он построил.

Семья Ф. С. Рахманова. Около 1884–1885 года/Фото из книги Е. М. Юхименко «Рахмановы: купцы-старообрядцы, благотворители и коллекционеры»

Рахмановы оставили Москве солидное архитектурное наследие: торговые лавки, особняки, приюты. И все это по большей части в восточной стороне города. Ведь именно тут располагалась Рогожская старообрядческая община, активными членами которой были Рахмановы, и наш герой Федор Семенович не исключение. А еще, как многие московские купцы, он был человеком широких взглядов и ценителем модных тенденций в сфере искусства. Ничего удивительного, что, когда он задумал строительство доходного дома на Покровке, сразу твердо решил: он должен быть в суперактуальном в то время стиле модерн. Да, особенно прогрессивные промышленники уже в конце XIX века украшали Москву своими особняками с плавными линиями, непривычными изгибами и волнообразными оградами, но чтобы целый многоэтажный дом — такого еще не было.

Со своей задумкой Федор Семенович обратился к архитектору Дриттенпрейсу. Тот уже был мастером авторитетным, набившим руку на перестройке старых купеческих особняков — тем же Морозовым сделал апгрейд сразу нескольких зданий, — но вот в новом стиле модерн еще не работал. Поэтому воспринял заказ как вызов своему профессионализму и к делу подошел со всей ответственностью. Во-первых не пожалел декора. Его для дома изготавливала та же фирма, что в то же самое время создавала лепнину для возводимой на Театральной площади гостиницы «Метрополь». Это и маскароны (проще говоря, лица) мужчин с кудрявыми бородами и женщин с томными взглядами. Это и типичные для модерна скульптурные дамские головки с пышными, вьющимися волосами (кстати, на архитектурном сленге у них даже есть собственное название — лорелеи — в честь водной нимфы из древних мифов). Эти самые лорелеи на доме спрятаны на уровне третьего этажа, в скошенных и углубленных углах, как на пьедесталах.

1983–1984 годы/Pastvu.com

Не забыл архитектор и про специфику бизнеса своего заказчика. Помните про ароматный хлеб? Дриттенпрейс тоже помнил и потому украсил фасад лепными пучками пшеничных колосков. А на самом верху здания он разместил кадуцеи — жезлы бога Меркурия с крылышками и переплетенными змеями — символ успешной торговли. А еще ленты, бантики, листья лавра, стебли и цветы. В общем, не дом, а нарядная шкатулка. Когда с фасада сняли строительные леса, горожане, раскрыв рты, замирали на тротуаре и разглядывали детали. Такого в Москве еще не видели.

Федор Семенович тоже был доволен. Первые этажи с высокими потолками и витринными окнами быстро арендовали магазины, а остальные пространства заполнили квартиранты. С одной стороны, это был типичный доходный дом своего времени, с другой — настоящее украшение Покровки, делающее средневековую московскую магистраль улицей с европейским лоском.

Кстати, семейство купца Рахманова тоже поселилось в этом доме — заняло весь второй этаж. Во-первых, так тогда было принято: чем ниже этаж, тем престижнее и комфортнее (дело в том, что давление в трубах было слабым и пользоваться водопроводом имели возможность лишь обитатели первых этажей зданий). Во-вторых, семье Федора Семеновича требовалось много пространства, ведь у него с супругой Ольгой Викторовной было 12 детей: шесть мальчиков и столько же девочек. И если сам глава семьи прожил в доме недолго, скончался в год начала Первой мировой, то его жена Ольга Викторовна встретила тут и революцию, и Гражданскую войну. Она оставила дневники, подробно описывающие события осени 1917-го в Москве, когда вокруг дома с колосьями проходили перестрелки, а в один из подъездов даже пытались вломиться восставшие.

Виталий Царин/Pastvu.com

Но, несмотря на бурный XX век, здание, ставшее украшением улицы, выстояло и даже не растеряло своего декора. А еще, вероятно, именно оно могло вдохновить одного из сыновей Федора Рахманова, Ивана, на занятия живописью и скульптурой. Он учился у знаменитого Коненкова, трудился в мастерской Андреева, а потом обзавелся собственной. Еще до революции работы Ивана Рахманова публиковали в журналах. А в первые годы советской власти он принимал участие в реализации ленинского плана монументальной пропаганды, по которому старые городские памятники заменяли новыми, идеологически правильными.

Сегодня в знаменитом доме, как и в начале XX века располагаются магазины, кафе и живут люди. Редкое постоянство функционала для московских зданий.

Текст: Виталий Калашников