29 сентября отмечается международный День глухих. В Москве насчитывается почти 400 тысяч инвалидов по слуху и слабослышащих. Узнали у водителя такси, профессора университета и работника «Ашана», что люди с нарушениями слуха любят в своей работе и с какими стереотипами борются.Артур Раджабов, водитель такси – об идеальном пассажире
Фото: предоставлено героем материала
В детстве, примерно в два года, у меня был грипп, а после него началось тяжелое осложнение. Если бы это произошло сейчас, то мне могли бы спасти слух, а тогда, во времена Советского Союза, такой возможности не было.
В плане общения у меня особых проблем не возникает, я умею читать по губам и немного могу говорить. Поэтому неприятно, когда меня называют «глухонемым». Почему немой? Я могу сказать, например, слово «мама». В нестандартных ситуациях обычно использую переписку. А в сложных случаях, когда, например, нужно оформить какие-нибудь документы, пользуюсь помощью жены (она слабослышащая. – Прим. ред.). В бытовых ситуациях справляюсь сам: в кафе всегда есть меню, и я просто показываю пальцем на то, что хочу заказать.
Язык жестов в каждой стране свой. Вот, например, у нас «да» – это кивок головы, а за рубежом зачастую – показать кулаком вниз. Конечно, во многих языках простые слова выражаются схожими жестами, например, «поесть», а вот сложные выражения выглядят совершенно по-разному. При встрече со слабослышащими и глухими из других стран получится объясниться только с помощью международного языка – его можно выучить, если есть необходимость.
Фото: предоставлено героем материала
В свободное время я сижу в Facebook. Там и люди, и сообщества с полезной информацией, много развлекательного контента: блогеры, группы с рецептами. Еще есть аналог телепередачи «Пусть говорят» – там обсуждаются проблемы глухих.
Сначала я работал на почте разнорабочим – ставил штампы, упаковывал посылки. Потом перешел в «Яндекс.Такси». Во-первых, больше денег, во-вторых, сам себе начальник. Первое время чувствовал себя неуютно – я же глухой, а пассажиры слышащие. А потом привык – оказалось, все просто. Ко мне садится человек, приходит сообщение с адресом, я довожу туда и высаживаю. Бывает, что просят остановиться, не доезжая до адреса, или заехать в магазин – тоже никаких проблем. Бывает, что-то спрашивают голосом, но я просто показываю «пишите на мобильный» – всегда можно понять друг друга.
Фото: предоставлено героем материала
Прошлой зимой был интересный случай. Я отвез клиента в аэропорт, а на обратном пути увидел голосующего человека. Он оказался иностранцем, у него сел телефон, он к тому же вообще не говорил по-русски. Мы общались через онлайн-переводчик – я писал по-русски, а он отвечал по-арабски. Кое-как выяснил, что он приехал из Египта и ему нужно на поезд до Краснодара. Отвез его и даже купил ему билет – для этого пришлось искать обменник, у него с собой были только доллары. Теперь мы общаемся в Facebook.
Еще я хочу, чтобы ко мне сел глухой пассажир. У знакомых были такие случаи, а у меня пока нет. Но очень хочется!
Александр Суворов, профессор, доктор психологических наук – о безделье и подготовке к лекциям
Фото: предоставлено героем материала
В три года я потерял зрение, а в девять лет – слух. Это произошло внезапно, без всякой видимой причины. Так проявлялся синдром Фридрейха (опасное генетическое заболевание. – Прим. ред.), но этот диагноз мне поставили ближе к тридцати годам. А тогда, в детстве, никто не понимал, что происходит. Я терял зрение и слух постепенно. Стало понятно, что я не вижу, после того, как я начал одной рукой нащупывать яблоки на земле. Мы собирали урожай, все друзья набрали себе яблок, а я не мог – мне мешали солнечные пятна, просвечивающиеся сквозь листву.
Через шесть лет отец психанул: он задал мне один и тот же вопрос раз пять, а я так и не расслышал. Маму тогда врачи предупредили, что я могу полностью потерять слух, и она поняла, что со мной происходит.
Многие допускают ошибку, считая, что дактилология и язык жестов – одно и то же. Это разные вещи. Например, я не могу использовать язык жестов – он доступен только зрячим. Вместо него я пользуюсь дактилем. А если человек им не владеет, то прошу писать слова печатными буквами мне на ладони. Это просто, люди быстро учатся. Например, все мои знакомые продавцы так со мной общаются. Но в поликлинику – только с сопровождением. Если мне нужно там самому что-то сказать, а рот занят, что бывает на приеме у стоматолога, то я так же дактилирую или пишу на ладони.
Фото: предоставлено героем материала
Не люблю, когда со мной общаются снисходительно. А бывает еще хуже, когда мной пытаются командовать, потому что я незрячий и глухой. Люди не понимают, что мне надо просто помочь сориентироваться, а не принимать за меня решения – я сам с этим справлюсь.
Я преподаю в университете. Заданий студентам не даю, а к лекциям, как говорится, всегда готов! Могу начать читать тему хоть сию секунду – надо только сориентироваться в аудитории. Я никогда не читаю с листа – всегда импровизирую. Вы спрашиваете, неужели без подготовки? Ну, да, если не считать подготовкой всю предшествующую жизнь и опыт.
Работу я не искал, просто попал по распределению в Психологический институт российской Академии образования. А потом меня по совместительству пригласили в Психолого-педагогический университет. Сейчас я только там, в октябре начинаю читать очередной курс лекций.
Фото: предоставлено героем материала
На работе я на особом счету. Во-первых, потому что я член Загорского эксперимента (знаменитый эксперимент, начатый в СССР в 70-х: попытка обучения четырех молодых людей с полной потерей зрения и слуха в вузе. – Прим. ред.), а во-вторых, потому что я доктор психологических наук. Мне даже разрешили заниматься, чем хочу, – знают, что бездельничать не буду.
Арман Искаков, хозяин кассы в «Ашане» – о новых возможностях для глухих в Москве
Фото: предоставлено героем материала
У меня нет слуха с рождения. Гены. Мои бабушка и дедушка были неслышащими.
Если мне что-то нужно в магазине, то я всегда прошу у продавца ручку и лист бумаги, пишу список товаров или вопрос. И всегда меня понимают, помогают подобрать товары. Это не проблема. Самое сложное – объяснить что-то, например, полицейскому. Они очень плохо понимают людей, у которых нет слуха.
С близкими я говорю, используя голос настолько, насколько это возможно, и они меня понимают. Привыкли уже. А вот с друзьями общаюсь на языке жестов.
У глухих есть своя культура, язык, история, менталитет, правила. Как вы общаетесь с аборигенами? У них тоже своя культура, как и у нас. К сожалению, многие не знают об этом, пытаются говорить громче, кричать, и это не совсем правильно. Нужно просто говорить, открывать рот, соблюдать правила артикуляции. Не все неслышащие могут читать по губам, тогда можно написать текст на бумаге, напечатать вопрос в заметках на телефоне или использовать различные приложения для мгновенного обмена сообщениями через интернет.
Фото: предоставлено героем материала
Многое в Москве меняется для удобства неслышащих людей. Например, в «Сбербанке» обслуживание клиентов происходит с помощью планшета через диспетчерскую службу жестового языка. Подобная система работает для посетителей и в музее «Гараж». Сейчас все больше мероприятий для нас: конкурс профессионального мастерства для людей с инвалидностью, фестиваль «Мир глухих», слет глухих туристов Москвы, бизнес-форумы, различные спортивные мероприятия – есть Сурдлимпийские игры.
Я долго искал работу. Пойти в «Ашан» мне предложил друг, который уже был сотрудником в магазине. Здесь я уже восемь лет. С руководителями и коллегами хорошие отношения, дружим.
Фото: предоставлено героем материала
Как-то раз неслышащие норвежцы, итальянцы и испанцы пришли в «Ашан» в Сокольниках. Долго смотрели, как наш сотрудник, который не слышит, работал на линии касс и общался с клиентами. Я поздоровался с ними и уточнил, что вызвало их удивление. Они ответили, что в России принимают таких сотрудников на работу, а у них в стране об этом можно только мечтать.
Распопова Ольга