Ровно 100 лет назад в Москве появилась первая городская станция скорой помощи. В честь юбилея перед НИИ имени Склифосовского установили инсталляцию, где можно оставить записки с благодарностью врачам и медперсоналу. Поговорили с волонтером Сергеем Кирюшатовым и прохожими о том, зачем городу нужны такие инициативы, как реагируют на нее москвичи и в чем разница между неотложкой и скорой.
Фото: Михаил Голденков/The City
Красно-белую надпись «ПРО100 СПАСИБО» на фоне монументального фасада Склифа видно издалека. Когда подходишь ближе, замечаешь, что деревянные буквы 11-метрового арт-объекта, словно соты, испещрены круглыми дырочками. В них можно вложить специальную колбу с запиской, чтобы поблагодарить медиков. Вроде Стены плача в Иерусалиме, только тут оставляют не желания, а пожелания. Бумагу, ручку и пластиковую пробирку с красной крышкой выдают дежурящие на месте волонтеры. Размещение инсталляции не случайно – именно отсюда сто лет назад выехала первая машина скорой помощи.
Сергей Кирюшатов, волонтер
Фото: Михаил Голденков/The City
Есть те, кто просто пишет «спасибо». Таких большинство. Другие долго стоят, думают, сочиняют целые послания. Один дедуля сегодня подходил три раза: сначала оставил благодарность своему хирургу, потом лору, потом гастроэнтерологу. Долго со мной советовался, потому что не был уверен, как правильно пишется – гастроИнтеролог или гастроЙентеролог. Мы с ребятами погуглили, подсказали.
Подходят к нам и те, у кого на медиков какая-то обида. Такие всегда есть. Например, сегодня женщина брела по улице вся в слезах, на ходу вытирала их шарфом. Увидела нас, поговорила и спрашивает: «А можно написать, как мою маму НЕ спасли?» Ну, мы же не можем отказать человеку, говорим «пожалуйста». Она взяла ручку, стала писать – уже весь листочек синий от чернил, проткнут местами ручкой, строчки пляшут, сплошные восклицательные знаки. Ну, думаю, у человека горе, а мы здесь со своим позитивом… Потом успокоилась, вздохнула и говорит: «Нет, знаете, они все-таки не виноваты. Шансов у нее почти не было, все-таки 80 лет». Взяла бумажку, скомкала и выбросила. И говорит: «А дайте-ка мне еще другой чистый листок». Я заглянул к ней через плечо, а она выводит уже спокойным, ровным почерком: «Все равно спасибо». Мы дали ей колбу, она закрутила крышку, положила записку на полочку. Вроде бы полегче стало человеку.
Фото: Михаил Голденков/The City
Вообще, мы не имеем права спрашивать, что люди пишут и заглядывать в эти записки. Но многие сами рассказывают нам свои истории. Я очень радуюсь, когда они со счастливым концом – все примерно одинаковые, о том, как человека вытащили с того света, как одна минута или полминуты решили все. Но и печальные истории тоже не сильно различаются.
Мы тут дежурим с 9 утра до 7 вечера, будем стоять до 27 октября. Работаем в две смены, меняемся в два часа. Людей действительно приходит много: посчитали, в среднем, в день оставляют около 150-170 записок. В основном подходят люди среднего возраста, пожилые, но и молодежи тоже много. Правда, они сначала робко смотрят издалека, фотографируют, а потом подходят и спрашивают, что у нас тут такое творится. Мы объясняем, что принимаем записки с благодарностями – можно анонимные, а можно адресно, и тогда их доставят адресату. У нас есть инструкция: никого не зазывать. Мы ничего никому не пытаемся «продать».
Недопонимания тоже хватает. Многие говорят: «Ой, давайте я лучше деньги положу, а не записку». Отказываем, конечно, потому что деньги мы не принимаем. Есть и те, кто нас критикует. Один мужчина заявил, например, что это все ерунда, мол, лучше бы мы коньяк с конфетами собирали, потому что «врачей надо продуктом благодарить, потому что у них постоянный стресс». Пенсионеры, например, возмущаются, что надпись им не понятна: «Что значит про 100? У вас тут рейтинг какой-то?» Мы объясняем, что вот, 100 лет скорой помощи. И люди пожимают плечами: «Ну вот лучше бы так по-понятному и написали!»
Есть небольшая проблема с колбами, в которые не всегда влезает бумага с запиской. Это же настоящие пробирки, предназначенные для анализов – стерильные. Сначала мы с другими волонтерами гадали, почему у них такая странная форма: для крови точно не подходит, для мочи вроде тоже другие, так для чего же они предназначены? Один умник нас ошарашил, сказал, что для спермы. А потом подошла врач, сотрудник лаборатории, и от нее мы узнали, что это для мокроты, для ватной палочки со слюной – в общем, биоматериала, который обычно собирают для анализа ДНК. Их у нас неограниченное количество, так что всем хватит, каждый день привозят новые. Дырок в буквах тоже полно, плюс каждый вечер мы колбы с записками вынимаем и отвозим в Склиф.
Есть те, кто приезжает специально оставить записку, потому что видели сюжет по телевидению или прочитали где-то. Много людей из других городов подходят и спрашивают, можно ли поучаствовать. Почему нет? Даже если мы не отправим эту записку в Челябинск или Пермь, все равно человека поблагодарили, и он это обязательно почувствует. ]
Еще не так давно экстренную медицинскую помощь разделяли на неотложную и скорую. Около двух лет назад их объединили, но большинство до сих пор не понимают разницы. В двух словах, неотложка – часть отделения районной поликлиники, к которой прикреплен пациент, и бригада приезжает, когда жизни не угрожает опасность: в случае гриппа, высокого давления, неострого отравления, например. Если у человека серьезная травма, обморок, инфаркт, инсульт, выезжает скорая помощь. По сути, разницу между скорой и неотложкой знать необязательно. В любой ситуации, когда срочно нужен врач, просто набирайте 03, а диспетчер уже передаст вызов нужному подразделению.
Инсталляция «ПРО100 СПАСИБО» простоит до 1 ноября. Кроме нее в Москве есть другие объекты, установленные к вековому юбилею скорой помощи. Так, на Трубной площади поставили красную цифру 100, недалеко от метро «Тверская» появился еще один объект в виде юбилейной цифры, в двух нолях которого установлены лавочки, а рядом с метро «Лубянка» находится зеркальная инсталляция.
Распопова Ольга