Это могла бы быть тривиальная история любви, если бы не имена главных героев. Служебный роман закончился свадьбой, родился первенец, она была вынуждена отказаться от карьеры, его же дела пошли в гору. И вот уже успех и новый дом, и они блестящая светская пара. Но всему приходит конец, встреча с юной красоткой разбудила новую страсть, и любовь жены стала сродни удушью.
Их звали Пабло Пикассо и Ольга Хохлова. Их история – в центре экспозиции, в прошлом году показанной в парижском Музее Пикассо, а теперь переехавшей в залы Пушкинского.
Пикассо был плодовит, его работы есть в каждом приличном музее, и даже для Москвы это не первая его большая выставка. Не первая, но особенная. Стоило вынести на авансцену человеческие отношения, и творчество заиграло красками, которые до этого, пожалуй, было даже сложно предположить. Интимность, нежность, и даже некоторая наивность на фоне грандиозного масштаба его таланта.
Кураторский отбор работ и построение экспозиции, надо признать, безупречны. Начало – Ольга в испанской мантилье, лето 1917 года, Барселона. В Париже только что прошла премьера дягилевской антрепризы – балет «Парад» на музыку Эрика Сати с либретто Жана Кокто, где Хохлова танцевала, а Пикассо отвечал за костюмы и декорации. На репетиции они и познакомились. Чтобы написать традиционное кружево мантильи, он накидывает ей на голову скатерть. По одной из версий, портрет в национальном костюме – способ примирить испанскую маму с невестой-иностранкой.
Стена портретов Ольги – сплошное признание в любви. В июле 1918 года они обвенчались в православной церкви Александра Невского на улице Дарю в Париже, где собиралась белая эмиграция. На портретах она часто грустит и читает письма с новостями из революционной России, куда она никогда не вернется. Пожалуй, Ольге повезло больше других муз горячего испанца: в начале их романа он как раз увлекся классическим искусством, и ранние портреты и ее, и сына не просто узнаваемы, но и местами соперничают с Энгром.
Напротив Ольги в Белом зале Пушкинского – стена, посвященная их сыну Полю. Нежность захлестывает и достигает апогея, так что впору удивиться – Пикассо ли это.
Финал истории – в дальнем зале за галереями. В 1927 году в жизни Пикассо появляется юная Мари-Терез Вальтер, а заодно – и кратковременный интерес к сюрреализму. Нежная дева на пляже занимает все его мысли. Отношения с Ольгой ухудшаются, а после рождения у Мари-Терез и Пикассо дочери Майи, разрываются вовсе. Брак их, впрочем, сохранялся еще двадцать лет до смерти Ольги – Пикассо не хотел делить картины и растущие доходы, как неосмотрительно указал в контракте в самом начале.
Перенос эмоций на холст в случае с Пикассо – не метафора, а «Поцелуй» – едва ли не самое жуткое изображение нелюбви в живописи. Холст за холстом он раздирает ее тело, вытравливая из себя их общее прошлое. Она – женщина со стилетом, тореадор, убитый быком на корриде, мертвая белая лошадь, которую чудище-Минотавр выносит из пещеры и увозит прочь на античной телеге вместе с ее жеребенком. Минотавр – его новое альтер эго. Вся серия гравюр и рисунков с ним – торжество эроса и жесткой первобытной мужской силы, которую вряд ли стоит показывать детям.
Еще один экспонат на выставке заслуживает обязательного внимания – дорожный сундук Ольги, в котором многие годы хранились самые дорогие для нее вещи – письма, фотоснимки, русская Библия, театральные программки, пуанты – все, что возвращало ее в то время, когда она жила рядом с Пабло. Разобрать сундук довелось уже ее внуку Бернару Руису-Пикассо (основателю музея Пикассо в Малаге и сокуратору экспозиции). От него на выставке буквально шаг до экрана, где крутится старая кинопленка. Там Ольга смеется и танцует, великий Пикассо ходит в шортах и маленький Поль играет на пляже.
Выставка проходит в главном здании ГМИИ им. А.С. Пушкина с 20 ноября по 3 февраля.