В прокат вышла новая «Матрица». Трудно в это поверить — столько лет прошло. В экранном мире, где победили машины, тоже много чего изменилось, только Киану Ривз вовсе не постарел и продолжает бороться со внутренними демонами. Кинокритик Егор Беликов рассказывает о том, почему стоит дать «Воскрешению» шанс.
Видео: WBRussia/YouTube
Существует немало способов самоубеждения, использовав которые любой человек, даже чрезвычайно уверенный в себе и крепко стоящий на ногах, может легко уговорить себя, что окружающая реальность как-то глючит, а посему, скорее всего, иллюзорна. Оглянитесь на городской пейзаж — трудно поверить, что мы как биологический вид умеем строить так много зданий, настолько сложноустроенных, учитывая, какие мы маленькие и какие они большие. Изменений окружающего ландшафта — ремонта дорог, замены труб, проводов — слишком много, чтобы это все реально успевали делать обычные люди. Куда проще накатить на действительность патч, чтобы все по-быстрому пофиксить. Способы примириться с этой иллюзией тоже известны, но представляются неэффективными. Психотерапия, изысканный велеречивый морок, который нужно подкреплять таблетками-антидепрессантами, превращающими пациента в бота, — выглядит, согласитесь, как ловкая методика из «Матрицы» по контролю популяции и раздаче по такому поводу искусственного счастья на развес.
Двадцать лет прошло, а ничего более резонирующего с разумом критически настроенного обывателя, чем «Матрица», так и не появилось. Изменилось буквально все — из непонятной ерунды для нердов глобальная Сеть превратилась в привычную зарегулированную виртуальность, человечество деградировало до нации прозака, а режиссеры Вачовски преобразились в режиссерку — Лана осталась одна, Лили завязала с кинокарьерой (кстати, фильм посвящен памяти их родителей, которые ушли из жизни).
Создательница ребута и, прости господи, квадриквела сама же иронизирует над собственным конформизмом и продажностью в первой трети «Матрицы: Воскрешения»: там выясняется, что событий первых трех частей вроде как совсем не было, Нео жив, зовут его по-прежнему безлико — Томас Андерсон (принципиально нестареющий Киану Ривз со времен третьей «Матрицы» не чувствовал себя в кадре настолько уместно). И он никакой не избранный, а всего лишь гейм-дизайнер, автор классической видеоигровой трилогии под названием «Матрица».
Он боится реальности и частенько утопает в собственных фантазиях, зачастую весьма жутких — например, о том, как за ним гонялась толпа агентов ФБР с одинаковыми лицами, как он сражался за человечество с ордами летающих роботов. В общем, все эти воспоминания о будущем он когда-то упаковал в автобиографический опус в виртуальной реальности, а чтобы не путать себя с Нео, ходит к психотерапевту (Нил Патрик Харрис из «Как я встретил вашу маму» — просто супер) и пьет по расписанию некие синие таблетки, вроде бы позабыв, что они символизировали в ладони у Морфеуса.
Руководство велит ему сделать четвертую часть знаменитой франшизы — вот здесь-то Вачовски и издевается и над собой, и над студией, и над поклонниками, когда очень подробно показывает, как люди превратно поняли ее желание продолжить то, что уже было закончено на такой громкой ноте. Но не все так просто — мир вокруг как-то сбоит, пусть и меньше, чем раньше. Иногда в зеркале мелькнет что-то не то, что перед ним, стая птиц в небе летает по одному и тому же маршруту, наконец, появляется новый загадочный и эксцентрично одетый афроамериканец (актер с поразительным именем Яхья Абдул Матин II в одни ворота переигрывает Лоуренса Фишбёрна) и снова предлагает выбор, хуже которого не придумаешь: или остаться рабом капитала в круговой поруке, или узнать наконец правду, последовав за знакомым до боли кэрролловским белым кроликом.
Все на своих местах, история привычная, с косметическими изменениями нам это уже показывали, и даже под тем же названием. Более того, Вачовски не стесняется вставлять в свой новый фильм буквально нарезку из предыдущих частей, чтобы подчеркнуть визуальную перекличку с первоисточником. Но это вовсе не авторемейк, как ни странно, а концептуальное продолжение именно что трех фильмов, выходивших под тем же названием. Здесь дают ответы на все те вопросы, которые гипотетически могли остаться после финала трилогии.
В целом тогда повисло в воздухе несколько непонятных вещей — как же Нео, к примеру, управлял машинами не в матрице, а в поганой реальности и в чем вообще заключается природа его избранности? В целом «Воскрешение» дает ответы на все эти вопросы, но не прямым текстом. Как ни неожиданно, новая картина во франшизе, которая, по идее, должна была бы соответствовать девизу «Снова живы для наживы», довольно нетривиально устроена и вообще до какой-то степени сложна для понимания — остальные блокбастеры этого года точно куда как проще.
Начать с завязки — если события предыдущих фильмов здесь показаны как сюжет видеоигр, придуманных Томасом Андерсоном от тоски перед реальностью, то, может, ничего этого и не было и он никакой не Нео, не избранный, а обычный человек? Подобное впечатление лишь подкрепляется, когда в кадре появляется Кэрри-Энн Мосс — здесь ее зовут не Тринити, а Тиффани, в честь фильма с Одри Хепбёрн. Она и вовсе замужем, с детьми, о ее прошлой жизни напоминает только увлечение мотоциклами Ducati — но и ее что-то терзает, мучает. Когда она встречает недо-Нео в кофейне, вдруг начинает изучать его видеоигру и задумывается о том, что, возможно, именно она и была прототипом Тринити — если утверждать, что Тринити вообще когда-либо существовала.
Персонажи придуманной вселенной вдруг осознают, что они именно что персонажи и именно что придуманной вселенной, — мощное начало. Но, как мы уже давно знаем, не стоит верить всему, что видишь, даже зеркало может обманывать. Кстати, Вачовски и рекасты, то есть перемену актеров на той же роли, ловко обернула — это же матрица, в конце концов, здесь каждый просветленный с админскими правами может выглядеть так, как ему заблагорассудится. То есть здесь появятся и персонажи из прошлых частей, но их не так-то легко будет узнать.
Наконец, иллюзия самообмана, как выясняется, окончательно просочилась в реальный мир, где машины по-прежнему правят почти всеми людьми, заточенными в капсулы, высасывая из их организмов электричество. Зион уже не тот, теперь он версии 2.0, называется Ио, и местные власти изо всех сил изображают, что они живут не в мире обскурного будущего, а все у них в целом нормально — такая постапокалиптическая стабильность. Им вовсе не нужны никакие избранные, которые только почем зря воду мутят, а пользы от них чуть-чуть.
В этом смысле Лана Вачовски косвенно подтверждает определенную депрессивную фанатскую гипотезу, согласно которой все показанное в трех фильмах — лишь успокоительная иллюзия, которую дарят машины уставшему человечеству. Даже та часть, где Нео пробуждается ото сна и на обломках машиновластья пытается написать свое имя, — обман. От второй трети «Воскрешения», которая заметно сдает по темпу в сравнении с началом, как раз такое ощущение и складывается — местные фантастические разборки, отдающие больше приквельной трилогией «Звездных войн», явно вдохновлены «Матрицей: Перезагрузкой». В свою очередь, финал — «Революцией», оттуда перекочевали масштабные сложнейшие перестрелки и погони (помните драку Нео с толпой агентов Смитов? Это невозможно забыть). Кстати, их Вачовски до сих пор ставит лучше всех — такой кинетичности, объемности изображения ни в каких современных блокбастерах не бывает.
Словом, кино получилось не без изъяна, но главное, что оно по-прежнему генерирует у любого зрителя неприятный, но необходимый эффект шоу Трумана. В смысле, что мир вокруг тебя представляется абсолютно фальшивым, сгенерированным. Да, графика с начала 2000-х стала лучше, но смысла в нашей реальности не добавилось, наоборот, даже меньше стало.
Вачовски, кстати, потешается над всеми зрительскими теориями в самом начале: там люди-боты, которые сидят на брейнштормах для подготовки новой игры, утверждают, что первая «Матрица» — переоцененная ерунда, что весь сюжет там повествует о трансгендерном переходе и так далее. На самом деле, как указывает нам автор, эта картина была ровно о том, о чем в ней рассказывается — о том, что вырваться из матрицы не удастся при всем желании, остается лишь выдумывать себе в ней приключения разной увлекательности, которые в итоге не приведут ни к чему, лишь к смерти.
При этом «Воскрешение» — вовсе не депрессивный фильм, и его финал, идиотски оптимистичный, даже дает некоторую надежду на то, что перемены возможны. Достаточно принять, что матрица существует только внутри твоей головы, тогда ею можно управлять как тебе заблагорассудится и никакие машины тебе не указ — как они не указ Лане Вачовски, одной из смелейших режиссеров наших дней.
Фото: Warner Bros. Pictures
Беликов Егор