В Центре Вознесенского на Большой Ордынке открылась тотальная инсталляция «Им 20 лет». Она посвящена 55-летию выхода на экраны фильма Марлена Хуциева, который стал тогда настоящим зеркалом оттепели. Собрали главное об экспозиции.
Фото: Глеб Анфилов
Сложная версия «Я шагаю по Москве»
При словосочетании «главный фильм оттепели» на ум сразу приходит «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии. Трое друзей – на пороге взрослой жизни, черно-белые кадры повседневной Москвы. Эта картина очень похожа на другую, появившуюся на несколько лет раньше, – «Мне 20 лет» Марлена Хуциева. На этот фильм за его «безыдейность и созерцательность» обрушились советские цензоры. Тогда сценарист Геннадий Шпаликов пришел к Данелии и предложил снять историю на ту же тему, только попроще – без экзистенциальных метаний, более понятную и нужную советскому человеку. Так и появился «Я шагаю по Москве», а обиженный Хуциев до конца жизни не разговаривал со Шпаликовым.
Энциклопедия оттепельного кино
Сценарий фильма «Мне 20 лет» (до цензуры он назывался «Застава Ильича», но упоминание имени вождя в таком безыдейном фильме партийные функционеры не потерпели) Шпаликов написал, когда ему было всего 23, будучи студентом ВГИКа. Картина вообще делалась молодыми и о молодых. Хуциев решил, что очарование юности не сыграть, его можно только передать, причем тем, кто действительно находится в этом нежном возрасте. Актерам, как и их героям, было едва за 20. Марианне Вертинской, сыгравшей девушку, в которую влюблен главный герой, вообще 17. Самым старшим из компании был Андрей Тарковский – на съемках ему исполнилось 28.
Среди героев и в эпизодических ролях появляются Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко, Андрей Кончаловский – люди, определившие суть эпохи.
Квартира хипстера
Выставка в Центре Вознесенского – экспозиция не об оттепели, а об одном кино оттепели, попытка передать его атмосферу. Куратор Алексей Трегубов смоделировал «квартиру современного хипстера, слегка сдвинутого на этом фильме». Залов несколько – сначала попадаешь в обычную московскую комнату: шкаф с одеждой, кресла, лампа, много книг, велосипед. На стене – собрание уникальных фотографий Генриеттой Перьян со съемочной площадки (она была неофициальным фотографом и снимала тайно). Здесь же транслируются кадры из фильма: воображаемая беседа героя с отцом (ее потребовали убрать цензоры), не вошедшие в финальный монтаж фрагменты, титры.
В разделе «Кладовка» – собрание картин представителей «сурового стиля»: пейзажи Георгия Сателя, портреты Юрия Кузнецова и Андрея Дубова. В зале «Политехнический» (по названию музея) – редкие кадры с литературных вечеров поэтов-шестидесятников. Свои стихи, в основном неизданные и запрещенные, читают Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский, Евтушенко. Эти кадры Хуциев снимал для своего фильма. А потом выяснилось, что, кроме них нет других документальных свидетельств или записей тех вечеров.
Зоя Кошелева
киновед, автор идеи выставки
Обычный объем пленки, который выдавался любому автору на студии, составлял один к трем. То есть можно было снять три дубля. Если все оказывались неудачными – приходилось выбрасывать пленку, как-то выкручиваться, потому что переснять было просто не на чем. А Хуциеву выделяли дикое количество пленки. Не удивлюсь, если один к десяти. Камера просто ездила по Москве и снимала документальные, не постановочные кадры: улицы, стройки, людей, идущих на работу, парки. Студия старалась дать ему возможность творить, не ограничивать его свободу. Удивительная советская система: с одной стороны, все вроде запрещено, с другой – вспомните того же Тарковского, который три раза переснимал «Сталкера». Разве бы сейчас Тарковский сработался с современным продюсером?
Есть интересная история о том, как Хуциев снимал людей на улице. В «Заставе Ильича» нужно было, чтобы прохожие не оборачивались, и режиссер просил снимать одним дублем, чтобы те просто не успевали опомниться. А вот в «Июльском дожде» – напротив, нужно было внимание толпы. Хуциев ставил помрежа, который кричал в мегафон: «Не смотрите в камеру, идет съемка!»
Алексей Трегубов
куратор выставки
Центр Вознесенского
Большая Ордынка, 46, строение 3
Последний зал «Родина» – ожившая декорация одной из сцен фильма. В пустой комнате, где идет ремонт, происходил важный разговор: главный герой фильма Сергей спорит о смысле жизни с отцом девушки, в которую влюблен. Пол, потолок и стены оклеены газетами, а из предметов – только работающий телевизор. По идее авторов выставки, это замкнутое пространство – метафора нашего мира: мы отгораживаемся от бушующей за окном природы коробкой, которую формируют СМИ. Есть ли выход из этого тесного пространства? Есть. Эту проблему кураторы решили необычно: не обойдется без сюрпризов и литературных аллюзий.
до 30 сентября
по четвергам и пятницам с 13:00 до 21:00, по субботам и воскресеньям с 12:00 до 20:00
Билеты: взрослый – 300 рублей, льготный – 150 рублей