История московской пенсионерки, которая всю жизнь мечтала стать таксисткой. И стала

68-летняя Надежда Зубкова посвятила жизнь нелюбимой работе и лишь незадолго до пенсии решила исполнить мечту и устроилась в такси. Поговорили с Надеждой Матвеевной о ее любви к автомобилям, жизни до новой профессии и о том, как поменялось отношение клиентов к женщине-водителю с начала нулевых.

Фото: Михаил Голденков/The City

О жизни до такси

Я вышла замуж, когда мне еще не было 18 лет: забеременела, и в ЗАГС пришлось идти. Заканчивала школу уже с ребенком на руках. После учебы пришлось как-то перебиваться – пошла работать в ателье, шить-то я с детства умела. Так бы тут и работала, если бы коллега не гундела над ухом: «Что ты всю жизнь, как мы, сидеть будешь с этой иголкой! Ты молодая, тебе учиться надо». В общем, она допекла меня, и я поступила в институт текстильной и легкой промышленности на заочное отделение. По специальности я – технолог швейных изделий. За всю жизнь, где только ни работала, но только не по профессии: техником в воинской части, в отделе снабжения в кожгалантерее, снабженцем на совместном предприятии, водителем в Управление Здравоохранения на Юго-Западной. А после дефолта решила осуществить свою давнюю мечту – работать в такси. Всю жизнь обожала водить машину, всегда хотелось работать за рулем, с людьми разговаривать – мое это. Да и в семье никто не был против, хотя на тот момент остались только мы с сыном: родители умерли, а муж еще в 70-е «объелся груш», и я с ним развелась.

Решила устроиться в такси «Бистро», которое, кстати, до сих пор существует. Я пришла к ним, а меня не берут. Предлог странный был, сказали: «Ну, вы же женщина». Но я им сразу ответила: «Ну и чего? Во всем мире женщины в такси работают, и ничего. Давайте так договоримся: вы меня берете, а если я вам не подойду, то уйду. Хотите, расписку напишу, что в случае чего претензий не имею». В итоге они меня взяли на испытательный срок. Мы с сыном придумали мне позывной «Леди», не будут же меня по рации звать «Надя, Надя». Прошла пара недель, и меня начальство вызывает к себе. Я уже испугалась, что не подхожу или чего-то натворила. Они удивленно заявляют: «Ты нам объясни, почему все клиенты только и говорят: «А Леди может выполнить наш заказ?» Что ты с ними делаешь?» В общем, взяли меня. В этом такси я проработала десять лет, до 2007 года. Причем ездила всегда только на своей машине. Специально брала «десятилетку» (с пробегом больше десяти лет, прим. ред.): она подешевле, и ее не жалко.

Фото: Михаил Голденков/The City

О правах и красном запорожце

Получила права в 1978 году, то есть я уже 41 год вожу машину. В 70-е в Москве практически невозможно было устроиться в автошколу – их слишком мало было. Меня по блату устроил знакомый в Пушкино, туда-то я и моталась полгода. Когда нам на теории объясняли, что такое карбюратор, я понятия не имела о чем речь – потом жизнь научила. Но сдала все хорошо. Проблемы были только с городом, шесть раз пересдавала. За каждый экзамен по 2,5 рубля платила, тогда столько стоил килограмм мяса. Но взятку не давала. После третьего провала уже спросила: «Сколько раз я могу приезжать и сдавать?» Мне ответили: «Пока не посинеешь». Вот я «синела» шесть раз.

Моя мечта была с детства – водить машину, но у нас в семье ее не было. Мама с папой – рабочие-крестьяне, всю жизнь на заводе проработали. Откуда у них деньги на машину? Так что первое время ездила на драндулете друга. Свою первую машину – красный «Запорожец» – купила в 1984 году. И то мне папа помог. Он был участников ВОВ, и я поставила его на очередь за машиной. Когда пришло наше время, папа мне строго сказал: «Нет, ни за что! Ты что, хочешь в тюрьме сидеть? Собьешь кого-нибудь, и все». Он переживал, что ребенок без матери останется. А ведь и деньги накопила на машину, не пропадать же им. Но просто так я не планировала сдаваться: пошла в Сбербанк, там мне выписали чек на сумму машины. Прихожу домой и говорю: «Пап, я машину уже оплатила. Если не пойдешь со мной ее забирать, то я чек в туалет спущу». Ему деваться было некуда, ведь мы всегда бедными были, а тут такие деньги в унитаз спускать. Короче, купили мне машину, я была очень довольна, но он так и не узнал, что я его обманула.

Фото: Михаил Голденков/The City

Как-то самого Михаила Боярского возила до театра. Едем с ним, а он, как обычно, в шляпе. Мы с ним разговорились, одногодки ведь почти. Он жалуется: «Сын постоянно настаивает, чтобы я шляпу снял. Вечно берет все мои вещи и выкидывает. А я так привыкаю к вещам, не могу взять и просто так с ними расстаться». Я отвечаю: «Очень вас понимаю, у меня то же самое. Порой, вещи лет по 20 ношу». Валентину Толкунову возила и Ларису Рубальскую, с последней мы вообще как подружки разговорились – всю дорогу «ля-ля-ля». Разумеется, я работала только по заказу: то есть клиент звонил и вызывал такси. Нам не разрешали «брать с бордюра» тех, кто голосовал. Был у нас один водитель, он работал вечером, и, видимо, заказов совсем мало было, решил взять человека «с бордюра». В итоге остался инвалидом, а машину угнали.

Фото: Михаил Голденков/The City

Как в Москве менялось отношение к женщине за рулем

Когда я только устроилась в «Бистро», была единственной женщиной-водителем. Потом пришли еще, и нас стало шесть. Но они все потихоньку ушли, а я доработала до пенсии. За десять лет работы не было ничего криминального, все более или менее нормально относились. Удивлялись, конечно. Однажды в аэропорту встречала пассажиров. Стою около выхода с бумажкой, где их имена написаны, ко мне подходят клиенты, здороваются, идем к машине. Они по дороге говорят: «Ну надо же какой сервис, даже сопровождение до машины». Я им отвечаю: «Не поняла?», а они мне тут же: «Ну, как? Вы же ведете к машине, а там водитель». Очень удивились, когда узнали, что за рулем я.

Помню, у меня колесо на дороге спустило. Я остановилась, надела халат, достала из багажника домкрат и уже готова была сама менять колеса. И тут останавливается мужчина и говорит: «Вам помочь?» Отвечаю: «Есть желание – помогите». И вместо того, чтобы выйти из машины, он заявляет: «Вообще-то мне хотелось посмотреть, как женщина сама с этим справится». Я, недолго думая, отвечаю: «Так же, как мужчина, только чуть помедленнее. Но результат будет один. Уже сто раз меняла». Я вообще очень самостоятельна, и мне наплевать, что там другие говорят. Как-то стояла в пробке на Ленинградском проспекте, и мне мужик один крикнул: «Женщина за рулем, что обезьяна с гранатой». Я огрызнулась: «Пошел ты, дурак», посмеялась и закрыла окно. Мне вообще пофиг.

И еще я всегда любила на работе красиво выглядеть: надевала пиджаки или полушубок норковый. Причем, все сама шила. Как-то везла одну пару, они садятся, смотрят на меня и говорят: «Ничего себе, с каких пор у нас водители в норке ездят?» Но это же моя жизнь, когда мне еще такую красоту носить? В другой раз с Большой Грузинской забирала мужчину. Он был после какого-то фуршета, вальяжно открыл дверь и плюхнулся на заднее сиденье. Увидел меня и тут же вышел. Через секунду открывает мою дверь и кричит своей компании: «Мужики! Вы посмотрите, какая женщина меня сегодня домой повезет». Ну ведь приятно.

Ксения Сергиенко