Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»

Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»

Театр Наций открывает новый сезон премьерой спектакля «Дядя Ваня» по пьесе Чехова, который поставил французский режиссер Стефан Брауншвейг. Это его первая работа в России и четвертая по Чехову. В постановке играют Евгений Миронов (Войницкий), Юлия Пересильд и Елизавета Боярская (Елена Андреевна), а также Виктор Вержбицкий (Серебряков). 15 сентября пройдет первый показ в рамках фестиваля искусств «Черешневый лес». Собрали главное о спектакле.

Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»

Фото: пресс-служба Театра Наций

Театр Наций

Петровский переулок, 3

В первую очередь «Дядя Ваня» – история об исчезающей красоте жизни и людях, загубивших свой талант. Но режиссер Брауншвейг решил сделать акцент на другой теме – экологии, ведь не зря сегодня весь мир борется за раздельную сортировку мусора, кричит о глобальном потеплении и боится таяния ледников. Пришло время поговорить об этом и со сцены. Оказывается, чеховский персонаж Астров (Анатолий Белый*) предвидел экологическую катастрофу еще 100 лет назад: «Да, я понимаю, если бы на месте этих истребленных лесов пролегли шоссе, железные дороги, если бы тут были заводы, фабрики, школы – народ стал бы здоровее, богаче, умнее, но ведь тут ничего подобного! Везде те же болота, комары, те же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары... Разрушено уже почти все, но взамен не создано еще ничего».

Герои постановки беспомощны перед лицом масштабной экопроблемы, в которой виноват каждый из них (и каждый из нас в XXI веке). Но самое ужасное: практически никто не понимает, что вместе с природой они губят самих себя. А в наказание за потребительское отношение ко всему, даже к ближним, они живут без идеалов и теряют надежды. Чеховские персонажи в интерпретации Стефана со сцены настаивают, что экология отношений – это гарант здорового общества, а обращение человека с окружающей средой – отражение его внутренней вселенной.

Стефан Брауншвейг осовременил пьесу с помощью строгого следования сюжету и тексту произведения – как бы парадоксально это ни звучало. В постановке нет ни одного отступления от оригинала – все как завещал Чехов, до малейшей запятой. А для точного прочтения лейтмотивов произведения на сцене минимум декораций: парочка белых шезлонгов, деревянный подмост, небольшой круглый бассейн (сюда в самом начале эффектно прыгает Евгений Миронов, он же Дядя Ваня), а фон – голограмма леса. Режиссер намеренно сделал выбор в пользу аскетичных декораций: фокус – на экспрессии актеров и их игре, только так можно передать всю серьезность Чехова.

Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»
Стефан Брауншвейг
художественный руководитель театра «Одеон» в Париже
До «Дяди Вани» я поставил три спектакля по Чехову: «Три сестры», «Вишневый сад» и «Чайка». И каждый раз – на французском. Для меня было мечтой поставить пьесу Чехова на русском языке. Я режиссер довольно классический: беру текст и отношусь к нему, как к партитуре, которую расшифровываю. Думаю, что писатели и авторы гораздо важнее, чем режиссеры. Последний интерпретирует, переводит текст авторов вместе с артистами. Поэтому я всегда беру материал в том виде, в котором он существует, никак его не меняя. Я знаю «Дядю Ваню» на французском языке наизусть, поэтому понимал все, что происходило на сцене. Если артисты что-то не говорили, вступали в ненужный момент – я это сразу понимал.

«Дядя Ваня» – история о человеке, потерявшем все свои убеждения. В этом тексте есть одна важная тема: персонаж Астрова с самого начала говорил о разрушении лесов. Когда мы слышим это сегодня, конечно, мы не можем не вспомнить сразу же о тех лесах, которые горят в Сибири, в Амазонии или в Южной Африке. Мы все коллективно на мировом уровне ответственны за то, что происходит. Чехов не просто говорит: «Нужно охранять окружающий мир, осторожно относиться к лесам». Его заявления не такие романтичные. Он очень конкретно отмечает: «Чем больше человек работает, тем больше разрушает». Эта пьеса о том, что люди должны понимать все происходящее вокруг и вписываться в глобальный контекст.

Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»

Фото: пресс-служба

Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»
Евгений Миронов
актер, художественный руководитель Театра Наций
Режиссер Стефан аккуратно относится к тексту, к любой запятой, поэтому у него очень жесткие рамки. Метод его работы совершенно отличается от нашего психологического театра, у Стефана – это музыкальная партитура, то есть актеру нужно точно взять ноту, а мы (российские артисты. – Прим. ред.) все-таки привыкли ощущать себя вольно, найдя характер героев. Он оперный режиссер, привык работать в большом пространстве, где каждый жест имеет значение. У него другая методология, к которой мы не привыкли. Меня до сих пор колбасит, я во всем не уверен. У меня вообще с Чеховым сложные отношения. Это четвертая моя работа по нему, и всегда они даются с кровью. В этот раз хотел досконально разобраться в характере Дяди Вани, ведь все видят в нем неудачника, а я считаю, что их не существует. Мне хотелось понять природу этого героя, выяснить, что случилось с этим умным, образованным человеком, из-за чего он так глупо спустил свою жизнь.
Евгений Миронов и Юлия Пересильд – о новом спектакле «Дядя Ваня»
Юлия Пересильд
актриса
Стефан загрузил нас так, что времени еле хватало на себя. Он очистил нас от эмоций, заставил понять каждое слово пьесы и направить все чувства в узкий коридор. Это было необходимо, чтобы осуществить задачу режиссера – следовать тексту без импровизаций. Это касается даже фразы «Ах», запятой, паузы. До тех пор, пока Стефан не получал от нас то, чего хотел, он не останавливался. Единственное, что он разрешал, – эмоционально наполнять слова. Мне было трудно. Изначально я Елену по-другому ощущала. Мне представлялась она русалкой, безумной женщиной. Но Стефан, скорее всего, прав: Антон Павлович писал про неспособную женщину, антипод Маши из «Трех сестер», это ни в коем случае не Екатерина из «Грозы».

Главная тема, конечно же, экология. Когда Стефан впервые рассказал нам про постановку и проблему вырубки лесов в пьесе, мы немного цинично к этому отнеслись: «А как же любовь?» У нас была банальная реакция. Сейчас все изменилось, ведь не зря моя героиня говорит: «Все вы безрассудно губите леса, и скоро на земле ничего не останется. Точно так вы безрассудно губите человека».


*признан иноагентом Минюстом РФ

Звездные новости, рецепты столичных шеф-поваров и последние тренды — на «Дзене»

Подписаться

Новости