Галина Волчек: «Слово «режиссер» не имеет женского рода»

На 87-м году жизни скончалась Галина Волчек – Народная артистка СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», глава театра «Современник» на протяжении 47 лет. Люди, не общавшиеся с Волчек лично, называли ее «Железной леди». Но коллеги, друзья и родные знали, что на самом деле она очень ранимый, тонко чувствующий человек. Вспоминаем самые яркие цитаты и истории из интервью Галины Борисовны.

Помню, как в тринадцать лет родители посадили меня напротив себя на круглый стульчик от рояля и сказали: «Выбирай, с кем ты будешь жить. Мы расходимся». И когда напротив тебя сидят два родных человека, которые тебя сделали, родили… Я выбрала папу (Борис Волчек - знаменитый кинорежиссёр, снявший фильмы «Сотрудник ЧК», «Командир счастливой „Щуки“», оператора кинофильмов «Пышка», «Ленин в Октябре», прим. The City) ). Для мамы (мать Вера Маймина была сценаристом - прим The City) это не было шоком. (MK)

До своего первого замужества я жила с папой в доме на Полянке. Как положено, около каждого подъезда сидели тетки на лавочках, смотрели, кто с кем и куда пошел, перетирали это и сплетничали. Однажды к нам приехал погостить мой двоюродный брат, который был старше меня. Мы с ним вышли на улицу, погуляли, посидели в обнимку на скамейке, поболтали. На следующий день по дому поползли слухи о моем разнузданном поведении. Мне тогда было лет 15. Ну что сделает нормальный человек в такой ситуации? Посмеется. Что делаю я со своим идиотским протестным максимализмом? Надеваю папин плащ, хотя он мне безумно велик, но в нем есть прорези в карманах, в которые можно просунуть руки, покупаю большой арбуз, застегиваю плащ и вот таким манером, придерживая под плащом арбуз на животе, гордо прохожу мимо этих теток. Ну точь-в-точь беременная на последнем месяце…(7 дней.ру)

Кино казалось мне ежедневным, как бы почти бытовым будничным существованием. Ведь почти напротив нашего дома был «Мосфильм». Как-то девчонки, подружки, мне кричат: «Галь, беги скорее, тут тетя Люся Целиковская в гробу лежит!» Это Эйзенштейн снимал «Ивана Грозного». Я же отвечаю: «Ни за что, я с дядей Колей Крючковым собираюсь кататься на танке вокруг студии». Понимаете, в этом мире я жила. (Портал «Культура»)

Услышав, что я хочу поступать в театральный, отец отреагировал на это со свойственным ему юмором — тонким, чуть-чуть грустным: «Ну что ж, реквизит — конверт и поднос — я куплю тебе сам». В том смысле, что, кроме как «Вам письмо» или «Кушать подано», мне в профессии ничего не светит. Не верил он в мои перспективы. (Tele.ru)

Окончив школу, я поступила в Школу-студию МХАТ. Больше всего я тогда боялась, что станут говорить, будто меня взяли, потому что папа известный оператор и режиссер. Тогда же было модно без конца обсуждать, у кого родители артисты. Мне хотелось всего этого избежать. И я сказала себе: «Раз папа ВÓлчек, то я буду ВолчОк!» Со мной учились Олег Ефремов, Игорь Кваша, они, собственно, и подхватили, стали называть меня ВолчОк. Сейчас меня так Сережа Гармаш называет, а из-за него еще полтеатра. (ОК)

Мне не было тридцати, когда я играла старуху в спектакле «Без креста» по Владимиру Тендрякову. Серьезно готовилась к роли, как могла одолевала старческую пластику, трясущиеся руки репетировала днем и ночью. Замечательная артистка Лена Миллиоти играла мальчика так, что невозможно было признать в ней женщину. На спектакль пригласили приехавшего в Москву Питера Брука. В антракте он разговаривал с Ефремовым и не поверил, что и бабка, и мальчик — молодые артистки. Сказал: «Дождусь, пока они снимут грим, и приду в ваш кабинет их потрогать». Так я впервые встретилась с великим английским режиссером. (Портал «Культура»)

Я себя в кино не видела. Я там не состоялась, потому что играла монстров. Роли, кроме того, что я играла у Григория Козинцева, не имели человеческого объема. (NewStyle mag)

Помню свой режиссерский дебют – спектакль «Двое на качелях». Репетируем. И пройдя, по-моему, два акта по пьесе, я выбегаю на улицу. Это была зима, угол нашего театра на площади Маяковского. Я выскакиваю в мороз и рыскаю глазами… Искала я самое нетеатральное лицо. И идет мужик. В авоське у него… Очень победоносно он ее нес, эту авоську… Апельсины. Я к нему подлетаю и говорю:«Вы москвич?» Он отвечает:«Нет». С ужасом на меня смотрит. «Из города Сталино». Я говорю: «У вас есть полчаса, ну минут 40 самое большее? Вы сможете зайти со мной вот сюда? Это театр. Вы когда-нибудь были в театре?» Он говорит: «Нет». Я говорю: «Ну идем». Он: «Ну ладно». И намертво держит эту свою авоську. В зале уже он ставит авоську на пол, но ее не отпускает… А потом отпустил в какой-то момент, и стал очень внимательно следить за всем. В конце я говорю: «Большое спасибо, и что вы поняли?» Ну он сказал что-то такое, ничего нам не дающее, и пошел. Так доходит до двери, потом вдруг поворачивается к нам и говорит: «Нет, но вы мне расскажите, что дальше с ними будет, я ведь теперь думать буду!» И это была победа. (Коммерсант)

Как-то в доме отдыха Вера Марецкая меня удивленно спросила: «Неужели ты собираешься заниматься режиссурой? Будешь всю жизнь ходить в мужском костюме и с портфелем под мышкой?» Такое уж мнение бытовало о профессии. Наверное, она и впрямь мужская. Слово «режиссер» не имеет женского рода. «Летчица» — да, хоть это тоже не очень женское дело, а «режиссерши» — нет. (Портал «Культура»)

Я, первый раз попав в Америку, с открытыми глазами восторгалась ею. Все улыбаются все время. Я стою, жду машину, проходят старые, молодые люди, и все улыбаются, и все что-то ласково говорят друг другу и даже мне… На четвертый день я спросила: «Чего они все улыбаются-то? Что, никто чашку утром случайно не разбил, что ли? Никто с мужем не поругался? Чего они все?..» И я говорю своей переводчице: « Как сказать по-английски, что у меня муж утонул?» Она сказала, я прихожу в театр, идет навстречу один, второй, третий артист, все говорят: «Галина, хеллоу!..» И что я отвечаю, абсолютно неважно, улыбка и ответ: «Файн! Файн!» Я одной с улыбкой сказала: «У меня муж утонул!» И она ответила: «Файн!» Я поняла, что бороться с этим бесполезно и глупо. И поняла, что я в этом никогда не могла бы жить. (Коммерсант)

Я должна была ставить «Вишневый сад» в Америке, все уже было решено, и вдруг мне пишут: будет задействовано столько-то человек, но двое должны быть афроамериканцами. Я очень уважаю афроамериканцев, но... в «Вишневом саде» кто это может быть? И как это делать? Отказаться было уже невозможно, и я стала соображать. Вдруг мне в голову приходит мысль: афроамериканцем можно сделать Лопахина… Лопахин будет черным! И Варя. Поскольку она неродная дочка. Когда этот черный парень, а он был очень способный артист, выходил на авансцену и произносил знаменитый монолог Лопахина: «Вишневый сад теперь мой! Мой! Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню», – в зале стояла такая тишина, которую мне редко доводилось слышать в театре. (Театрал)

Самый лучший предмет для исследования — ты сам. Свою личную жизнь однажды я сформулировала так: у меня было два замужества, несколько романов и одно заблуждение, причем все длилось подолгу. Но и помимо любви, вся моя жизнь, и сейчас не меньше, чем в юности, тоже своего рода качели. (Tele.ru)

Женя (Евгений Евстигнеев, первый муж - прим The City) порой хлопотал над Денисом (общий сын пары - прим The City) больше, чем я. Ночами подходил к кроватке и прислушивался к дыханию малыша. Каждый день приносил ему воздушный шарик: другие игрушки стоили дорого. Но был мне неверен. Однажды я сказала мужу фразу, которая поставила точку в нашей семейной жизни: „Если у тебя хватило мужества предать меня, то почему не хватает в этом признаться?“ (АиФ)

Чаще всего обижают самые близкие, самые любимые. Я часто не могу простить осознанного предательства, и от этого очень страдаю. При этом чувство зависти мне совершенно не знакомо, а вот - ревности да. (Познер)

Я уже столько видела плохого, что слезы лить не стану, могу разгневаться, но проживу это в себе. Заплакать могу от радости. В театре многие ребята, когда видят, что я сердитая, говорят: «Как ее можно вывести из этого состояния? Покажи ей маленького ребенка». Это правда. (ОК)

У футбола много общего с театром! Никакая звезда — сцены или спорта — без команды не вызовет аплодисменты, не забьет гол. И то, и другое — дело коллективное, и там и там никуда без командного мышления. (Портал «Культура»)

Я просто обожаю Володю Машкова. Был такой анекдотический случай. Я не смотрела «Ликвидацию» и в какой-то из выходных дней заперлась и сказала, что посмотрю все 14 серий. Закончила в половине первого ночи. И, не посмотрев на часы, не сообразив, что Машков в Америке, что огромная разница во времени, кинулась ему звонить. Я была под таким впечатлением невероятным. Потом Володя мне сказал: «Я чуть со стула не упал, когда ваш голос услышал». (ОК)

Звездной болезнью болеют все. Правда, в разное время и в разной форме. Как-то я прочла замечательную фразу: «Звездная болезнь — это мания величия, только без госпитализации». Она плохо лечится да еще обладает невероятной заразностью. (Womanhit)

Совсем не ощущаю себя старой, иначе, наверное, не могла бы с таким пониманием относиться к молодым, не дружила бы с ними, не была бы с ними на равных. (7 дней.ру)

В отличие от многих своих ровесников я практически никогда не прибегаю к аргументу «вот в наше время…». Во-первых, любое время твое, если ты в нем живешь. Во-вторых, баланс хорошего и плохого в любом из них примерно равен. (Tele.ru)

Если когда-нибудь я встречусь со Всевышним, скажу ему только одно слово: ”спасибо”. (Познер)