Механика ностальгии. В прокат выходит «Юморист» Михаила Идова

1 марта в прокат выходит «Юморист» – дебютная режиссерская работа бывшего главного редактора журнала GQ Михаила Идова. В центре сюжета – советский сатирик Борис Аркадьев, который считает себя хорошим писателем, но зарабатывает при этом исключительно монологом про обезьянку в Сочи. Встретились накануне премьеры и поговорили про рэп, юмористов и Монеточку в образе Данилы Багрова.

Фото: Лена Керн

Как появилась идея этого фильма?

Идея в рудиментарной форме крутилась у меня в голове очень долго, еще с детства. Меня всегда интересовал феномен «официального» советского юмора: что одними из главных звезд в стране, где почти ни о чем нельзя было шутить, были профессиональные шутники. В студенческие годы я даже хотел писать на эту тему курсовую. Кроме того, я всегда был окружен детьми советских комедиантов. Это такой странный лейтмотив моей жизни, хотя он кажется чуть менее странным, если вспомнить, что юмор в СССР был почти полностью еврейской профессией. Где-то в 2014 году я придумал героя и сюжетную канву, и еще года два ходил с ними в голове. И когда, наконец, представился шанс сесть и написать сам сценарий, это заняло всего десять дней. Правда, потом еще месяц писал шутки.

Фото: компания Metrafilms

В культурном пространстве сегодня довольно много той эпохи.

Обычная механика ностальгии. Выросло поколение людей, для которых та эпоха – это их детство, и они начинают размышлять на эту тему. В 80-х американский кинематограф так переосмыслял 50-е – вспомните «Назад в будущее». То же происходит в России сейчас: на руководящих позициях оказались люди, которые выросли в 70-80-х, нас, сорокалетних, начали подпускать к культурным рычагам – и вот результат. Но есть и очевидная параллель с периодом застоя. Всем, кто старше сорока, знакомо ощущение, что каждый день вокруг тебя чуть сужается пространство, становится чуть меньше воздуха. Фильм «Лето» не планировался как злободневный, но история, которая приключилась с Кириллом Серебренниковым и «Гоголь-центром», сделала его гораздо более острым: теперь этот театр выглядит эквивалентом того самого ленинградского рок-клуба. То же самое с «Юмористом» и отменами рэп-концертов прошлой осенью и зимой.

Есть еще одна рифма: проблема противостояния художника и государства.

Слово нельзя рифмовать с самим собой. С тех пор, увы, изменилось так мало, что если это и рифма, то буквально – «ботинки-полуботинки».

Фото: компания Metrafilms

Вы показывали фильм юмористам?

Да. Хотя после истории с Борисом Гребенщиковым* и сценарием «Лета» я относился с опаской к идее показывать фильм живым корифеям. Я фанат БГ, мы с Лили даже познакомились на его концерте, так что нам было тяжело слышать, как Гребенщиков* называет нас чуть ли не агентами КГБ. В данном случае «Юморист» на момент показа был уже готов, и мы бы в нем все равно ничего не поменяли. Но и Кларе Новиковой, и Геннадию Хазанову кино понравилось не меньше, чем современным стендаперам, и мне очень приятно слышать, что они хвалят точность отдельных деталей.

У Аркадьева нет четкого прототипа. Разве что одна из коллизий фильма основана на, скажем так, усиленной версии реальной истории про Жванецкого. Суть в том, что любую звезду могли вытащить из дома и попросить выступить где-то в частном порядке, и это не изменилось. Максим Галкин мне рассказывал, что у него была история, похожая на происходящее в фильме. Увы, не могу сдавать детали, иначе будет спойлер.

А отличия с сегодняшним днем есть?

Сейчас это лучше оплачивается.

Фото: компания Metrafilms

Основной конфликт фильма – «художник против власти»?

Как ни странно, нет. Таких фильмов много. Но мне показалось более интересным именно не делать Аркадьева великим художником, которому перекрыли кислород. Он страдает не из-за того, что злая власть ему что-то не дает, – это, скорее, предлог. Его трагедия в том, что он считает себя серьезным писателем и, получив успех в качестве юмориста, ненавидит и себя и свою аудиторию. А вот это для меня уже смертный грех.

У вас довольно много продюсеров. Как продвигалось финансирование проекта?

Это обычный денежный салат. Львиная доля европейского кино финансируется именно так. Чешский кинофонд, два латвийских кинофонда. Фонд Евросоюза Eurimages, деньги Минкульта, три частных продюсера, которые подключились на более позднем этапе.

Фото: компания Metrafilms

Вы были вовлечены на этапе питчингов? Презентовали, собирали деньги?

Мне повезло работать с Артемом Васильевым. Это один из очень немногих людей в России, которые умеют выстраивать сложносочиненные копродукции. Поэтому я мог позволить себе даже не задумываться о финансовой стороне. Ну то есть Артем мне звонил и говорил, например, что финнам понравилось, но денег нет. Или говорил, что чехи дадут. Максимум, что от меня требовалось, это периодически писать этакие школьные сочинения, почему этот проект для меня важен. Весь процесс от сценария до съемок мы прошли за год, это очень-очень быстро. У нас было 24 смены, но сняли фильм за 22 – пару смен удалось сэкономить при помощи репетиций.

Фото: компания Metrafilms

До полнометражного дебюта вы сняли клип Монеточки.

Да, это тоже пример странного везения. Летом 2018 года я сидел и, как вся просвещенная Россия, слушал альбом «Раскраски для взрослых», и пришел в голову образ Лизы в роли киллера в свитере Данилы Багрова из «Брата». Потому что песня же не про 90-е, а про удобный нынешней власти миф об этом времени как о периоде тотального хаоса. А с Данилой произошел обратный процесс: из сложного и не вполне приятного персонажа он стал чуть ли не Ильей Муромцем. Обычно такие штуки мелькают в голове и уходят, но я загадал: если за пять минут достану имейл Монеточки, то напишу ей и предложу снять клип. И он нашелся. В ту неделю как раз вышел фильм «Лето», так что я довольно борзо себя чувствовал. Монеточка тут же согласилась, и в течение двух недель нашлись деньги, причем без каких-то корпоративных привязок. В наше время это роскошь – снимать клип без необходимости совать в кадр чьи-то логотипы. Бюджет был миллион рублей, не дешево, но и не дорого. Думаю, столько стоит буфет на съемках клипов группы «Ленинград». Сам я работал бесплатно, как и с Фейсом. Но там история была другая: я просто показал ему кино, он неожиданно «проперся», и я предложил написать трек. Трек оказался отличным, и мы в последнюю секунду успели засунуть его в финальные титры. Так что клип стал логической финальной ступенью всей этой истории.

Фото: скриншот клипа «90» – Монеточка

Слушаете рэп?

Я вырос на том самом ленинградском рок-клубе, но сейчас 90 процентов русской музыки, которую я слушаю, это рэп. Я, понятное дело, фанат Оксимирона и Хаски, но мне нравятся и менее известные люди. Jubilee, например, Horus, Многознаал. Очень хочется найти хороший русский женский рэп – пока что лучшее, что я слышал, это Маша Хима. Это ведь и есть поп-культура России сейчас. Советскому и российскому року всегда мешала робкая, но явственно считываемая мечта написать так, чтобы и на Западе тоже послушали. А рэп неминуемо привязан к языку и культурному контексту. Это ведь всегда, даже на самом тупом уровне, игра с аллюзиями, отсылками и маркерами «свой-чужой». И поэтому он гораздо плотнее и естественнее сел на русскую культуру, чем это удалось року.

Фото: скрин клипа «Юморист» – FACE*

*признан иноагентом Минюстом РФ