«Дороже свет включить». Театры – о том, как играть в залах, заполненных лишь на 25 %
В Москве ввели ряд новых ограничительных мер из-за распространения коронавируса. Одной из них стало уменьшение количества зрителей в кинозалах и театрах: согласно нововведениям аудитории могут быть заполнены не более чем на четверть. Спросили у театров, как они будут работать.
Первая мысль – что это очередная попытка как-то остановить, как-то наладить, как-то помочь. Если она хоть что-то даст, то, естественно, будем ей соответствовать и пытаться ее реализовать, а если ничего не даст – ждать новых попыток. Это же уже несколько месяцев длится, такая неравная борьба, никто точно ничего не знает. Поэтому мы тоже толком ничего не знаем. Мы живем в бесконечном ожидании новых распоряжений и постановлений. Понятно, что никакие наши начальники – ни маленькие, ни большие – не могут пока на этот вирус повлиять, кроме того, как влияет весь мир, то есть прививки, маски. Ну и мы пытаемся всему этому соответствовать. А что тут радоваться? Это так же как радоваться, что Азербайджан отбил Армению, очередные районы войны. Вот то же самое и здесь, что-то отбили, что-то не отбили. Пока ничего непонятно. Понятно будет, когда люди перестанут болеть и театры все-таки понадобятся кому-то. Сегодня они, к огромнейшему сожалению, нужны меньше всего – еще меньше, чем рестораны, еще меньше, чем магазины, еще меньше, чем музеи и все остальное. Поэтому ну что делать? Нужно терпеть, стиснув зубы, и как можно лучше попытаться помочь нашим начальникам исправить эту ситуацию.
С экономической точки зрения это полный завал, это катастрофа, к большому сожалению. Поэтому я думаю, что было бы честно объявить театрам: «Дорогие, пока не до вас, делайте то, что делают в богатых странах мира, где ведущие артисты играют днем, репетируют, играют в театре, а ночью подрабатывают таксистами и посудомойщиками». Так что, наверное, пора уже этим заняться. У нас на сегодняшний день, безусловно, Москва не нуждается в таком большом количестве театров, в таком количестве развлекательных мест, так что… Не знаю, что тут можно сказать. Надо терпеть и пытаться как-то это пережить.
Я предпочел бы, чтобы театры закрыли сейчас. Не отдавали нам это решение на откуп, не мы сами решали, потому что ситуация довольно серьезная. И это какие-то такие, по мне, половинчатые меры. Потому что играть с заполняемостью зала 25 %, как сказал мой главный бухгалтер, – «дороже свет включить». Мы расплатиться с артистами не сможем. Понимаете, самая главная проблема – если к нам не приходит больше 50 %, мы не окупаемся. Мы должны расплачиваться с авторами, которые не собираются отказываться от своих авторских, и артисты не собираются отказываться от своих гонораров. И композиторы, и художники, и так далее… Никто не собирается этого делать. Поэтому играть с 25 % – абсолютная бессмыслица. Что уж говорить о коммерческих театрах – их никто не поддерживает, у них нет никакой государственной поддержки вообще. То есть этот театр может существовать только при самоокупаемости. Окупаемость в ноль, если они будут продавать 40 %. Это хотя бы, чтобы просто заплатить людям.
У меня в театре всегда была 100%-ная заполняемость. С этого года все думали: «Какой кошмар, будет 50 %». Ничего, привыкли. И публика реагирует так: «За себя и за того парня, который должен сидеть рядом». Поэтому к этому мы привыкли, привыкнем и к 25 %, но проблема чисто экономическая, это абсолютная бессмыслица, это никому не выгодно. Это работать в минус и разориться. А что такое маленькие театры, где не 800–1 000 мест и, соответственно, 200 разрешено, а всего 200 мест? А где всего 100 мест? Вот я про что.
Так что весть очень печальная, все худруки перезваниваются сегодня и ждут разъяснения от московских властей. Одним словом, это смерть театра. Это смерть, которая наступила совершенно внезапно и, к сожалению, сверху. Поэтому ничего позитивного, никакой надежды я вам дать не могу. А самое главное, где 25 % или хотя бы 50 % в самолетах, РЖД, ресторанах и так далее? Чем это отличается? Где там забота? Почему двойные стандарты?
Восстанавливаться мы будем, конечно, долго и тяжело – это понятно уже сейчас. Будет легче ситуация или она затянется, это сильно ударило очень по театру. Ну не только по театру, конечно, но мы-то отвечаем за театр – и за него волнуемся, и за людей, за которых мы отвечаем.
Мы не считаем, что лучше закрыть театр. Мы понимаем, что эта мера – вынужденная в связи с создавшейся ситуацией в Москве, и с этим соглашаемся. У нас тоже некоторые артисты болеют, но мы не закрываем театр. В спектакли, где заболевает артист, мы делаем вводы, куда это возможно по творческим соображениям, куда невозможно – отменяем. Но отменили мы всего четыре спектакля, остальные играем и будем играть даже с 25%-ной заполняемостью, потому что закрывать театр невозможно. Мы четыре месяца, включая отпускной месяц летом, не работали, и это очень плохо. И мы будем работать, несмотря на то что у нас 30 % людей на удаленке и часть артистов по графику на удаленке (то есть, когда они не играют в спектаклях и не участвуют в репетициях, мы их отправляем домой). Они в театр не приходят и по городу не ездят. Мы надеемся на помощь правительства, ровно такую же, как та, которую мы получили, когда закрыли на 50 %. Мы стараемся работать и будем продолжать, пока это возможно.
10 ноября, 2020
