«Умоляю, каждое слово!» Суфлер Малого театра – о своей теперь уже редкой профессии

Суфлера уже принято относить к вымирающей профессии, а ведь когда-то человек в большой ажурной будке на сцене считался незаменимым в каждом театре. Теперь суфлеры работают всего в трех московских театрах: МХТ имени Чехова, а также в Большом и Малом.

Так зачем театру сегодня нужен подсказчик? Чтобы ответить на этот вопрос, корреспондент портала Москва 24 встретилась с Ларисой Андреевой – суфлером Малого театра, которая остается верна своей профессии более 15 лет.

Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

Говорить по-островски

– Коли посидите тут, я приду поговорить с вами. Мне ваша физиономия понравилась, – приветствует меня Лариса Андреева.

– Что, простите?

– Это же из Островского, пьеса «Доходный дом», – мягко улыбается Лариса Венедиктовна. – В классике каждое слово важно. Вот, представьте: актер, например, забыл слово «физиономия» и заменил его на «лицо». Совсем ведь по-другому воспринимается, такого допускать нельзя. За этим и нужны суфлеры.

За 15 лет службы в Малом театре Лариса Андреева собрала столько историй из театрального закулисья, что, кажется, мог бы получиться отдельный моноспектакль. И декораций не нужно: Лариса Венедиктовна – заслуженная артистка России – с легкостью все бы сыграла сама.

Вид из суфлерской будки. Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

«После школы я пробовалась в Щепкинское училище – не получилось. Я вернулась в родной Курган, и меня взяли в местный театр во вспомогательный состав (проще говоря, в массовку). И вот однажды у нас заболел суфлер, а один народный артист предложил мне попробовать его подменить – мол, лишним не будет».

На суфлера сегодня не учат ни в одном театральном вузе. Как правило, азы профессии передаются именно на практике, а в суфлеры идут либо бывшие артисты, либо работники культуры.

«Говорят же, что жизнь наша движется по спирали. Вот и у меня так вышло – стала заслуженной артисткой России. А вот закономерность: первая запись в трудовой книжке – »артистка вспомогательного состава, суфлер«, а последняя – »суфлер Малого театра", – вспоминает Андреева.

Большая красная папка

Лариса Андреева присаживается за стол около сцены и достает большую красную папку в твердом переплете с текстом пьесы – скоро начнется репетиция. К работе над спектаклем суфлер приступает еще с того момента, когда актеры сидят в так называемых выгородках – комнате, где вместо привычных декораций пока что только стулья, скамьи, грубые ширмы. И как только актеры откладывают тетради с прописанными ролями, экземпляр пьесы остается только у суфлера.

Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

«Во-первых, мы досконально должны знать весь спектакль, каждую деталь. Ну а, во-вторых, это помогает лучше понять актеров, чтобы вовремя подстраховать», – объясняет Лариса Венедиктовна.

На каждом листе пьесы – пометки. Скрипичный ключ, галочки, черточки, апострофы. На первый взгляд эта большая красная папка напоминает партитуру.

«Папка суфлера – это, и правда, партитура всего спектакля. Вот смотрите, одна галочка означает паузу, три – очень большую паузу перед репликой. Так что если артист молчит, я понимаю, что он не забыл текст, все идет по плану», – говорит Андреева, медленно перелистывая листы с пометками.

Хитрость удалась

Слово «суфлер» произошло от французского souffleur – «подсказывать». Хотя сегодня суфлеры нужны скорее не для подсказки, а для спокойствия артистов.

«Есть очень жизненный анекдот про суфлера. Представьте: день премьеры, раздается первый звонок. Актер, играющий главную роль, подходит к суфлеру и говорит: »Мне подсказывать не надо, я готов, все в порядке«. Второй звонок. Подбегает тот же актер: »Ой, послушайте, там во втором акте монолог, последите за мной, ну на всякий случай«. Раздается третий звонок. Актер вбегает к суфлеру: »Я умоляю, каждое слово. Каждое слово!", – смеется Андреева.

Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

Шутки-шутками, а в работе суфлера довольно много похожих ситуаций. Лариса Венедиктовна признается: если актер очень волнуется перед премьерой, заранее вместе с суфлером продумываются условные знаки (сделать шаг в сторону суфлерской будки, незаметно посмотреть в ее тонкий проем, в конце концов, вздохнуть).

«Я знаю, что со временем наша роль стала, действительно, больше как эмоциональная страховка. Вот была у моей коллеги очень показательная ситуация на гастролях. Она внезапно обнаружила, что забыла ту самую красную папку с текстом пьесы. До спектакля оставалось совсем ничего, искать текст времени не было... Так она купила в книжном такой же толстый красный переплет, вложила в него какой-то журнал и как ни в чем не бывало заняла свое место за кулисами. Артисты ее видели, знали, что все под контролем. Спектакль прошел отлично, без единой зацепки. А если бы не было этой красной папки за кулисами, кто-то, возможно, и запаниковал бы», – уверяет суфлер.

Профессия из прошлого

Это сегодня суфлеров можно пересчитать по пальцам, а в конце XVIII века ни один спектакль не обходился без подсказчика.

«В первом театре, основанном в Ярославле два с половиной века назад Федором Волковым, подсказчик актерам был просто необходим», – объясняет Андреева.

В то время театры были антрепризные, до появления профессии режиссера актерские труппы ставили целью выпускать как можно больше спектаклей в год. Так что готовились они неделю – максимум десять дней. А работа суфлера считалась очень престижной и хорошо оплачивалась.

Вход в суфлерскую будку. Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

«Запомнить за это время пять актов Шекспира ну просто невозможно! Все это понимали. И зрители знали, что вот в этой красивой волнистой ракушке на сцене сидит специальный человек и подсказывает. Позже появилась будка. А теперь в этом просто нет необходимости. Я сама, честно сказать, работаю уже не из будки, а из-за кулис», – говорит Лариса Венедиктовна.

Один из самых известных суфлеров за всю историю профессии – Иосиф Дарьяльский, учившийся вместе с Евгением Вахтанговым в театральном училище. Он прослужил в Малом театре почти полвека, и его суфлерскую будку называли «дарьяльское ущелье».

«Столько баек про него ходит! Он и чай пил у себя в будке, и побриться там мог. Вот одна из забавных историй: как-то на одном спектакле две великие актрисы Малого театра забыли текст, ждут помощи, поглядывают на »дарьяльское ущелье«. А он невозмутимо открывает свой экземпляр пьесы, неспешно перелистывает страницы... Они стоят в оцепенении, молчат. Тогда Иосиф Иванович качает головой и тихонечко, никуда не торопясь, шепчет: »Идите чай пить«. Вот такие байки про него ходят», – Лариса Андреева заканчивает рассказ и делает длинную паузу, выражаясь по-суфлерски – в три галочки.

Как Роза Сирота

Кто-то считает, что профессия суфлера доживает последний век. Правда, мастера подсказки с этим не согласны.

«Жизнь доказывает обратное: суфлеры нужны. Вот Табаков, скажем, тоже хотел от них избавиться, но все же не стал, – продолжает Лариса Венедиктовна. – Чем уникален Малый театр? У нас идет классика. Это Гоголь, Чехов, Островский, Толстой... В современной пьесе актер может запросто поменять местами слова в реплике. А с классикой это просто недопустимо».

Фото: портал Москва 24/Антон Великжанин

К своей профессии Лариса Андреева относится как к призванию, лукаво обходит вопросы про зарплату, театрально вздыхает и, кажется, очень искренне говорит, что ее абсолютно не волнует, сколько денег приходит на карточку каждый месяц.

«Знаете, у Георгия Товстоногова (в период, когда он служил главным режиссером в ленинградском Большом драматическом театре) была такая замечательная женщина – Роза Сирота. Она была его правой рукой. Он брал спектакль, актерам расставлял задачи, а Роза Абрамовна потом с актерами скрупулезно все разбирала. Потом главный режиссер приходил, расставлял акценты, но всеми внутренними работами занималась именно его помощница, – Лариса Андреева задумывается. – Так вот, мне приятно думать, что я не просто суфлер. Я тоже немного Роза Сирота».