«Я не писатель, я – написатель»: Алеся Казанцева – о новой книге

В издательстве Livebook вышла книга «Режиссер сказал: одевайся теплее, тут холодно» с рассказами о жизни и о работе в кино автора популярного блога Алеси Казанцевой. В минувшие выходные она представила новинку на фестивале «Красная площадь», который продлится до 6 июня. Поговорили с Алесей о съемках, журналистике и востребованности.

Алеся Казанцева.
Фото: Москва 24 / Антон Великжанин

О журналистике

Когда я работала журналистом, терпеть не могла брать интервью. Мне вообще было неинтересно, что люди говорят. А на журфак пошла учиться, потому что не умела считать – по алгебре, геометрии, химии у меня были двойки. Я даже русский знала не настолько хорошо, чтобы поступить на филфак, но зато классно умела болтать. Остается что? Журналистика! Когда я поступала, нас предупредили, чтобы на вопрос, почему я хочу быть журналистом, мы придумали какой-нибудь оригинальный ответ, а не говорили: «Я люблю общаться с людьми». И поэтому сказала, что хочу отомстить за смерть Владислава Листьева. Отчасти это была правда – когда его убили, я плакала страшно, это была трагедия.

Ушла из журналистики, потому что оказалось, что и говорить я тоже не мастер. А когда ты не можешь писать, считать да еще и говорить, куда надо идти? В кино. Там самые бездельники и работают. Шучу. В кино работают идейные люди. Такие либо делают революцию, либо идут в кино. Невозможно в этой сфере работать за деньги – это проклятая профессия, она выжигает все. Даже если у вас есть семья, кино ее вам заменяет. Потому что там переживаешь все: любовь, дружбу, предательство, ненависть, страх, желание отдать куски себя ради кадра.

О рекламе и кино

Я приехала в Москву, открыла сайт с вакансиями и выбрала первую попавшуюся – это был журнал о рекламе. Когда пришла, они спросили, что я писала на эту тему. Сказала, что, когда жила в Барнауле, писала о рекламе бутиков. Мне казалось, что, если я скажу слово «бутик», это произведет впечатление на редактора. Конечно, на нее это никакого впечатления не произвело. Но она обещала, что всему научит, и сказала, что зарплата будет девять тысяч. Я говорю: «Сколько?!» У меня в Барнауле мама, врач высшей категории в роддоме, спасала новорожденных и получала три тысячи рублей. Девять тысяч! Я представила, куда физически могу потратить столько денег. А редактор мою реакцию по-своему поняла и добавила: «Это только на испытательном сроке, потом будет 15». Меня отправляли писать про съемки. Для этого ничего не надо было знать – я просто находила людей, которые рассказывали мне байки. Мне так сильно понравилось, что я подумала: почему бы не попробовать поработать в кино. А поскольку я уже знала всех, кто снимает рекламу, пришла в кинокомпанию Вazelevs. Мне все говорили: «Ты пошла в Вazelevs, потому что они снимали тогда «Дозоры», у них были модные фильмы». Но я пошла туда, потому что у них, как заходишь, – гигантский бар, где все время готовили. Утром там делали потрясающие яичницы, омлеты, латте – а я просто фантастически люблю есть! Мне сказали, что буду ассистентом, но там не было ни одного продюсера, которому нужен был ассистент, поэтому три месяца я простояла на веранде. Меня не очень хорошо приняли – они модные, стильные, а я колхозная какая-то была… Но у любого колхоза есть гигантское преимущество – колхоз любит работать. Поэтому я начала хватать все, что попадалось: принести кофе, распечатать бумажку. Мне это было в радость. Потом одно за другое, меня позвали снимать «Дозор», потом рекламу. Если чего-то по-настоящему хочешь, ты это получаешь.

Фото: Москва 24 / Антон Великжанин

О текстах в ЖЖ

Я пишу, только когда мне плохо. И в ЖЖ я начала писать, когда была тотально одинока. Мама осталась в Барнауле, мужа не было, знакомые по работе не очень-то хотели со мной разговаривать. Все эти веселые истории появились только потому, что я хотела себя развеселить. У меня не было цели, чтобы мои посты как-то выстрелили. Но чем прекрасна Сеть – ты сразу получаешь фидбэк: «Я хохотал, я ржал!» И ты думаешь: «Серьезно?!» Я не говорю, что для меня это грустно. Просто я ничего не выдумываю. Тимур Бекмамбетов как-то сказал: «В жизни столько правды, что ложь уже не требуется». Единственное, когда я стала известной, многие коллеги поняли, что та девчонка, которая пишет про съемки, – наша Алеська. И тут я прикусила язык. Стало понятно, что участники моего следующего поста еще живы, и я выжидала какое-то время, меняла девочку на мальчика, шоколадку – на маникюр.

О смене кино на литературу

На книгу решилась, потому что мне было плохо! В ноябре оставила работу: наверное, просто разонравилось то, что раньше меня захватывало. Говорю же, это все чистый энтузиазм – ты работаешь за идею, но когда эту идею теряешь, понимаешь, что больше не можешь отдавать куски себя. Были какие-то конкретные ситуации, микроконфликты, за которые я зацепилась, чтобы уйти, но это был просто повод. Перегорело. Это было тяжело. Представьте, что вы употребляете тяжелые наркотики 15 лет, а потом прекращаете, и начинается самая настоящая ломка. В этом момент мне позвонили из издательства Livebook, предложили издать книгу, и я согласилась.

Обложка книги. Фото: Москва 24 / Антон Великжанин

В книге в основном собраны старые посты, но будет и пара новых историй, которые были под замком. Отбирались они мучительно: я все выкидывала, а редактор возвращала. Она говорила: «Люди любят «Планету котиков», верни!» Я отвечала: «Кому это нужно? Этому тексту 19 лет. Никто не будет это читать». А потом кто-нибудь писал мне в интернете: «А «Планета котиков будет?» И мы ее возвращали.

Думаю, что на этом все не закончится. Следом я издам книгу «Никогда не доверяйте пиротехникам», а потом – «Никогда не доверяйте пиротехникам-2». Понятия не имею, что там будет написано, но мне кажется, под это название подойдет любое содержание.

О любимой истории

История называется «Как я провела это лето». Про то, как поехала на съемки, и мне там было очень одиноко. Мы жили в лесу, я ходила на озеро, а рядом стояла баня. Человек, который сторожил эту баню, включал свет, когда я проходила мимо. Мне была так приятна маленькая забота этого невидимого человека! Я начала с ним здороваться, махать ему рукой. И в конце смены, когда мы уезжали, мне подарили рыбу. Рыбу я обожаю, но я подумала: «Отдам этому человеку в бане самое дорогое, что у меня есть». Я пришла к бане, включился свет – значит, он здесь. Я стучалась, а он не открывал. Пока стояла и ждала, свет выключился. И я поняла, что это был датчик движения. И никто обо мне не заботился. Я положила рыбу на крыльцо и ушла. Не всем нравится эта история, но она офигенная! Даже кто-то несуществующий может дать нам надежду.

О желании вернуться в кино

Я не писатель, я – написатель. Я что-то написываю, выбрасываю в Сеть. А писатель – это тот, кто зарабатывает таким трудом, делает это систематически. И это самое сложное. В кино такой проблемы нет – ты можешь делать это круглосуточно. У меня одно время на студии даже лежали зубная щетка, одежда, я научилась голову мыть в раковине. Однажды мы снимали «Дозор» на проспекте Вернадского. Выхожу из метро – вечер, часов шесть, съемки только ночью, а пока люди спускаются, у них своя жизнь. Иду и думаю: «Вот здесь будет такой трюк, здесь другой». В этот момент чувствуешь свою избранность, потому что ты знаешь о том, что неведомо другим. Они будут только смотреть из окна и думать: «А Хабенский там снимается?» Я не мыслю себя нигде, кроме этой работы. Только она дает этот искусственный адреналин.

Фото: Москва 24 / Антон Великжанин

Думаю, что единственный для меня шанс вернуться в кино – в качестве сценариста и режиссера, но с этим тоже есть проблемы. Во-первых, я не люблю тётек-режиссеров – искренне считаю, что женщина может не все. Есть разница: когда мужчина орет и что-то требует, это воспринимается серьезно, но это не идет женщине. При этом думаю, что этот путь – единственный мой выход. Во-вторых, я не умею писать сценарии, хотя у меня есть хорошие идеи. В общем мучаюсь страшно и других мучаю. Думаю, что схема, по которой работал Георгий Данелия, да и не только он, – самая крутая: ты под себя пишешь сценарии, и сам их снимаешь.

О популярности

Мне не нужно обожание миллионов. Мне достаточно троих, но я должна знать, кто они. Когда кто-то в интернете мне пишет что-то очень плохое или очень хорошее, я всегда смотрю, кто этот человек. Мне важно знать кто, а не сколько. Мой муж вообще не читает то, что я пишу. Считает, что это глупости. В книге есть моя любимая часть – посвящение людям. Обычно все пишут «моим друзьям», «моей семье», но это слишком абстрактно, поэтому я решила сделать полную опись, поименно. Выписала из телефонной книжки, из фейсбука – получился гигантский список, и объяснила, почему каждый там оказался. Там и враги мои тоже есть, и те, кого я простить до сих пор не могу, и те, у кого сама прощения прошу. И вот я дала мужу эти листочки, а он сказал только: «Почему так длинно?» Мама тоже не верит, что мои записи пользуются популярностью. Поэтому я очень рада была вживую увидеть всех невидимых читателей на презентации. Это как в фильме «Москва слезам не верит» героиня в конце говорит: «Как долго я тебя искала». Я бы тоже могла всем им сказать: «Как долго я вас всех ждала».