«Слово пацана. Кровь на асфальте»: криминальная драма о преступности в Казани 1980-х

В онлайн-кинотеатрах Start и Wink вышла новинка — «Слово пацана. Кровь на асфальте», свежий сериал Жоры Крыжовникова («Горько!»), еще до выхода вызвавший массу дискуссий, споров и даже скандалов. Криминальная драма рассказывает о так называемом казанском феномене — как в 1980-х в ряде городов Татарской АССР огромной угрозой для общества стали расплодившиеся банды, состоящие из несовершеннолетних. Кинокритик Иван Афанасьев рассказывает, почему этот сериал, возможно, станет главным событием года — и почему вокруг него столько недовольства со стороны некоторых «патриотически» настроенных лиц.

СССР, Казань, 1980-е. Война в Афганистане, кажется, подходит к концу — в отличие от очереди из похоронок. Андрей, 14-летний парень из не очень богатой, но более-менее обеспеченной по меркам времени семьи, живет с нервной мамой и пятилетней сестренкой. Учится играть на фортепиано, в свободное от музыкалки время нажимая «клавиши» пианино, нарисованные на куске ДСП. Скромен, человеколюбив, ответственен. Однажды в автобусе, где Андрей ехал вместе с одноклассником, к ним пристает Марат — парень из более зажиточной семьи, но ставший на скользкую дорожку и примкнувший к одной из расплодившихся в то время молодежных банд. Эта встреча меняет Андрея — он осознает, что в компании «настоящих пацанов» жизнь будет надежнее, сытнее и проще. Он становится юным бандитом по прозвищу Пальто, и его жизнь больше не будет прежней.

Удивительный талант Жоры Крыжовникова заключается в том, чтобы даже самую односложную историю рассказать с размахом народного эпоса. Достаточно вспомнить, каким весомым аккордом стала его короткометражка «Проклятие» с Тимофеем Трибунцевым, которая не только открыла многим этого замечательного актера, но и вообще некоторое время была чуть ли не известнее всего отечественного кино того времени (по крайней мере, среди массовой публики). А «Горько!» и вовсе стал фильмом-событием, о котором некоторое время говорили, кажется, буквально все. При этом почему-то широкая публика забывает о другом важном произведении режиссера, снятом им между новогодними блокбастерами, — «Звоните ДиКаприо!», выбивающейся из его фильмографии многосерийной трагикомедии об актере, больном СПИДом, которая к финалу вообще достигает размаха библейского эпоса. Очевидно, в сериальном формате Крыжовникову работать комфортнее всего. Не верите? Вот вам «Слово пацана»!

Start

Если раньше Крыжовников делал фильмы исключительно о современности (если не считать скетчи для телешоу «Нереальная история»), то в новом сериале он впервые обращается к материалу прошлого — и делает это с какой-то удивительной, почти документальной точностью. Тут, конечно, необходимо сказать пару добрых слов еще и художникам-постановщикам, костюмерам, реквизиторам, локейшен-менеджерам и прочим людям, которые работали непосредственно над визуальной достоверностью. Журналистам (включая меня) на превью высылали так называемые рабочие версии первых трех серий — с не до конца доделанным звуком, пометками а-ля «вот это поправить на монтаже» и прочими нюансами быстрого сериального производства. Так вот, там был интересный момент, когда во время одной из сходок юных бандитов на фоне аутентичных высоток (снимали сериал в Ярославле), которые будто бы вообще не изменились со времен СССР, где-то вдалеке мелькала крохотная полосочка крыши здания-новостройки. Честное слово, не будь пометки на экране о том, что эту мелочь надо замазать на постпродакшене, я бы в жизни ее не заметил. Это чтобы было понятно, насколько дотошно авторы подошли к вопросу.

Что интересно, обычно такие заготовки, которые присылают журналистам, смотрятся не очень здорово, и приходится силой опыта и профессиональной фантазии додумывать, как это все должно выглядеть в окончательном виде. Так вот, «Слово пацана» отличает то, что его хочется смотреть в абсолютно любом состоянии. Сериал Крыжовникова буквально дышит с экрана жизнью, и это не передать простым перечислением его достоинств. Взять, например, кастинг. Перед «Словом…» вышел сериал «Цикады», тоже посвященный проблемам молодежи, и школьники 17 лет в нем выглядели как студенты старших курсов медакадемии (это как минимум). Здесь же что ни типаж, то практически документальное попадание в образ.

Start

Допустим, исполнитель главной роли Леон Кемстач. Почти дебютант (в его фильмографии до этого лишь крохотная роль в фильме отчима, актера и режиссера Антона Богданова), он тем не менее играет как опытный артист, превращая своего персонажа из ботана в грозу улиц и горе для своей мамы буквально на глазах у зрителя. И это сила не сценария (о котором отдельно), а фактуры, внутреннего запала и общей достоверности. Бывает такое, что актер раскрывается на подходящем материале — это тот самый пример. Поэтому любой, даже самый второстепенный герой здесь выглядит как человек, а не как необходимая массовка, что уж говорить о центральных персонажах. Работа с актерами — важнейшая часть режиссерского ремесла, и порой кажется, что многие сериальные режиссеры об этом забывают, ограничиваясь лишь функциями кадрового менеджера, отдавая все на откуп опытным коллегам.

В «Слове…» любой дебютант смотрится органично в кадре даже с корифеями вроде Ивана Янковского или Сергея Бурунова. Которые, кстати, тоже открывают в себе новые грани — например, у последнего небольшая, но крайне выразительная роль отца Марата, своего рода смысловая рифма к матери Андрея, в которой он работает с театральным разрывом, в хорошем смысле этого слова.

Вообще, основательность в подходе — отличительная характеристика сериала, это касается также и, например, сценария. Его написал не выпускающий макбук из своих рук Андрей Золотарев, возможно, главный российский сценарист последних нескольких лет и автор целого ряда хитов во всех жанрах и направлениях — от блокбастеров («Лед», включая сиквел, срежиссированный Крыжовниковым) до сериалов («Триггер»). И сценарий здесь играет важнейшую роль, хочется сказать — ключевую, но это неправда: без должного исполнения вся структура текста была бы растеряна.

Start

Здесь же драматургическая взвешенность и владение ремеслом (Золотарев, как никто другой в нашем кино, умеет в жанр и пользуется этим) идеально уживаются с внешней фактурой. «Слово пацана» — разыгранная как по нотам история восхождения по криминальной лестнице, на которую ступает Андрей по прозвищу Пальто, с несколькими сюжетными линиями. Пересекаясь между собой, они действительно ведут сюжет в нужном направлении и формируют характеры, а не просто создают событийный ряд. Вот, например, завязка: два обычных школьника подвергаются прессингу со стороны третьего — в отличие от них борзого и агрессивного. Вот скромный парень Искандер, обладающий упитанным, а значит, более внушительным телосложением, чем его товарищ по беде Андрей, увидев, что, оказывается, так можно, решает «крышануть» пацанов-близнецов и наехать уже на Андрея — за то, что якобы из-за него Марат забрал у него карманные деньги. Позже этот драматургический элемент обязательно выстрелит, ведь каждая сцена имеет свое значение для динамики сюжета; каждый «крючок» подвешен настолько грамотно, что поражаешься: а почему нельзя так делать всегда? А потому. Талант нужен.

И завершает этот идеальный ансамбль режиссура, собственно, второго Андрея — Першина (настоящее имя Жоры Крыжовникова). Набивший руку на умении выжимать жизнь по капле из самых бытовых ситуаций, он за счет большой фантазии и насмотренности из каждого кадра делает большое кино. При этом легко представить себе «Слово пацана» так, как его себе многие противники и представляют — как сериал, «романтизирующий бандитизм» (кажется, у этих людей нет представления о том, что бывает как-то иначе). Да, по сей день монументально всплывает в голове фигура Саши Белого и его подельников из «Бригады», сериала, который как раз и был занят тем, что превращал своих героев в памятники «понятийному аппарату». Так вот, Крыжовников делает все ровно наоборот — он опускает своих персонажей на землю, сбивает пафос съемкой, балансирующей на грани визуальной поэзии и грубой документальности.

Start

Как бы отстраняясь от ситуации, отказываясь от каких-либо оценок, отдавая все на откуп актерам и декорациям, в которых те существуют, он в итоге показывает бандитизм таким, какой он есть на самом деле — как явление, в котором нет вообще ничего хорошего и героического. Просто невозможно представить себе, как кто-либо, посмотрев «Слово пацана», вдруг задумает набить на плече наколку и пойти крышевать местный ларек с пивом — материал сериала буквально кричит о том, насколько это гибельное для тебя, родных и окружающих людей решение. Это сериал, занятый ровно противоположным, нежели то, в чем его некоторые обвиняют, — деромантизацией организованной преступности. Он убедительно, точно и временами до ужаса достоверно воспроизводит ушедшую реальность, возвращая в нее зрителя, чтобы тот вынес необходимые для себя уроки жизни.

Это, безусловно, главный российский сериал года — просто потому, что по уровню силы воздействия ничего больше вы не найдете. И потому что изжитие воровской романтики, давнего недуга российского общества, — цель благая по всем параметрам. И ничто пока что лучше, чем «Слово пацана», на этом поле не выступало. Кстати, впереди у Крыжовникова новая версия «Преступления и наказания» — и уже страшно подумать (в лучшем смысле слова), что это будет такое.

Иван Афанасьев