«Третий Рим», «на семи холмах», «порт пяти морей»: вспоминаем клише, которые вошли в историю Москвы

В разное время Москву называли по-всякому, но некоторые выражения стали клише и до сих пор используются. Александр Абрахимов рассказывает, как известные фразеологизмы навеки вписали себя в историю Москвы, а еще у кого и почему разыгралось воображение.

«Москва — Третий Рим»

Историки объясняют на раз-два-три. Первый Рим — Римская империя, Второй Рим — Византия с Константинополем, а Третий Рим — Московское государство.

Весной 1453 года под натиском османов пал цветущий Константинополь. А с ним погибла богатейшая и блестящая византийская цивилизация — с университетами, почти поголовной грамотностью, культурой и системой управления. Здесь чиновники и вельможные дамы на греческом языке вели личную переписку и занимались разнообразными духовными практиками. Вот как военный историк Борис Кипнис на своих лекциях смакует причины увядания Византии и разъясняет, почему Москва приняла статус Третьего Рима:

«Греки возгордились, повредились в вере, испортились в нравах, и пал Второй Рим. И тогда Господь перевел свой взгляд на берега невидной реки Московы, где жили славяне, трудившиеся в поте лица, отцов своих почитавших и недавно вкусивших свет православия. И, как в Риме Древнем, на семи холмах, зачался царственный град Москва. И с тех пор Господь благоволит Москве, ставшей Третьим Римом».

Аполлинарий Васнецов. Москва XVI столетия. 1891/My.tretyakov.ru

До первой половины XVI века Москва или Русь в каких-либо славянских текстах как «Третий Рим» не упоминались. Впервые этот тезис был обнаружен в 1523–1524 годах в письмах псковского монаха Филофея к защитнику веры, православному князю Московскому Василию III. В копии документа фрагмент звучит так: «…все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать».

Филофей увещевал государя быть внимательнее и заботливее по отношению к свежеприобретенным территориям. Под девизом «Москва — Третий Рим» вокруг Москвы объединяли земли, расширяли и укрепляли на Руси православную власть.

Около 1600 года концепция Третьего Рима проникает в «московские сказания», тексты которых полны предчувствий яркого будущего. Специалисты по богословским дисциплинам говорят, что формула Третьего Рима широко использовалась именно в церковных кругах, а за их пределами была малоизвестной до середины XIX века. Позже к ее обсуждению присоединились философы, появились разные интерпретации и, естественно, спекуляции.

Интерес стал особо заметным фактом интеллектуальной жизни после восхождения на престол в 1855 году Александра II. Из многотиражных исторических обзоров и энциклопедий образованные читатели узнали, что построение огромного Российского государства было вдохновлено верой московитов в наследование римской имперской миссии. А концепция Третьего Рима неразрывно связана с московским периодом русской истории.

Москва стоит «на семи холмах»

Не сказать, чтобы мы с одышкой петляли по возвышенностям. В прессе историки не раз высказывали мнение, что семь холмов не имеют к московскому рельефу никакого отношения. А упоминаются они в крылатой фразе лишь потому, что Третий Рим просто обязан стоять на холмах, подобно прототипу, и непременно на семи.

На просветительском портале «Культура.рф» есть такое объяснение. Выражение «Москва стоит на семи холмах» стало популярным в одно время с другой крылатой фразой: «Москва — Третий Рим». Город Рим был заложен на семи холмах… и вместе они составляли основу Вечного города, а также были одним из его главных символов. Так, по аналогии с Римом, стали называть и Москву, которую строили на семи возвышенных участках местности. В 1670-е годы путешественник и дипломат Яков Рейтенфельс, автор книги «О московских делах», писал: «Красоте города немало способствуют семь умеренной высоты холмов, на которых Москва отлого возвышается».

Где же эти возвышенности, которые не особо бросаются нам в глаза? Первый и самый высокий — Боровицкий холм, на котором стоит Московский Кремль. Его еще называли Маковицей, то есть «макушкой». В районе современной улицы Волхонки располагается второй, Чертольский холм. В старину по нему петлял крутой ручей, и жители считали, что его якобы «черт рыл».

Mosmuseum.ru

Третьим по величине холмом считается Псковская горка. Это часть московского посада, где раньше жили переселенцы из Пскова. Они часто попадали в «псковскую» тюрьму, которую позднее перевезли за пределы Москвы. Сегодня эту территорию занимает «Бутырка». Там, где река Яуза впадает в реку Москву, находится четвертый, Таганский холм. Ориентир — сталинская высотка на Котельнической набережной.

Пятый холм, Кулишки, или Ивановская горка, назвали в честь Ивановского монастыря. Сегодня это территория современного Китай-города. Шестым был Красный холм, он же Красивый. Его также называли Страстным, потому что на его вершине стоял Страстной монастырь. Сегодня неподалеку от холма станция метро «Пролетарская».

@leninka_ru

Последний, седьмой — Старо-Ваганьковский холм. Его украшает Пашков дом. В древности на этой возвышенности устраивали ритуальные игры для поминовения усопших. Слово «ваганьково» происходит от старорусского «ваганить», что означало «играть». А вот современные Воробьевы горы, Трехгорка или Поклонная гора к крылатой фразе прямого отношения не имеют. Это просто новые территории нашего города. Хотя самой высокой точкой Москвы считается Теплостанская возвышенность. Ее пик — более 255 метров.

«Москва — порт пяти морей»

Никакой акватории с акулами и медузами в пределах Третьего транспортного кольца нет. Морские круизные лайнеры в Москву не заходят, и ласкового прибоя жители домов не слышат. Каналу имени Москвы мы обязаны выражением «порт пяти морей». Говорят, впервые его употребил товарищ Сталин на открытии рукотворного русла Москва — Волга.

Газетчики описывали событие так: «23 марта 1937 года ровно в 10 часов 37 минут были опущены тяжелые щиты новой плотины, и впервые в истории Волга остановилась на три минуты. Река пошла по новому руслу, вырытому рядом со старым».

Идея была в том, чтобы соединить Москву водным путем с Белым и Балтийским морями на севере и с Каспийским, Азовским и Черным на юге, да к тому же обеспечить город водой. Москва-река к тому моменту обмелела. Воды для нужд города не хватало. А искусственный канал повышал уровень воды в реке до пяти метров и превращал столицу СССР в серьезный узел водного транспорта, как тогда говорили, в «порт пяти морей».

Советская пресса в те годы еще сообщала, что канал пришлось копать на протяжении 128 километров, вдоль него было выстроено множество сопутствующих сооружений — одно красивее другого: с каравеллами, напоминающими колумбовские, с суровыми скульптурными комсомолками, с лепниной и мозаикой.

Когда канал Москва — Волга и примыкающее к нему Клязьминское водохранилище заполнили водой, около современной станции Водники образовался небольшой технический полуостров, по форме напоминающий кепку с длинным козырьком. Сейчас обойти его пешком можно примерно за час.

Яхт-клуб МРП

В этом районе образовался широкий затон, куда смогли заходить корабли. С конца 1930-х годов там были обустроены судоремонтные мастерские, суда в которых чинили до миллениума. Только в 2000-х завод сменил название, став Международным московским яхтенным портом — одним из немногих мест вокруг Москвы, где обслуживаются и зимуют яхты. Оценить масштаб канала, окрестившего Москву как «порт пяти морей», можно с бортов самолетов, садящихся в аэропорту Шереметьево.