Как Пушкин с Гончаровой переехали на Арбат: прочитайте отрывок из книги об истории Москвы

В издательстве АСТ вышла книга «Москва. Личности, время, неизвестные места города» Михаила Жебрака. В ней рассказывается о городе через истории выдающихся людей вроде архитекторов, писателей, композиторов и других. Из нее узнаете, где жил Есенин, по каким улицам гулял Булгаков и в каких местах Высоцкий писал песни. Публикуем отрывок о местах Пушкина.

Александр Сергеевич Пушкин

«Есть имена, как солнце! Имена —
Как музыка! Как яблоня в расцвете!
Я говорю о Пушкине: поэте,
Действительном, в любые времена!»
Фрагмент стихотворения «Пушкин», Игорь Северянин, 1926 г.

Пушкин — памятник. И не только для нас, современники прекрасно понимали его величие. Первый памятник Пушкину поставили его сокурсники лицеисты сразу после выпуска. Они заказали камень с надписью «Гению места» и поместили его у лицейского флигеля в память о том, что здесь расцветал гений их друга. Ну а московский памятник Пушкину стал таким же символом Москвы, как Кремль и Большой театр. Он уже существует в городском фольклоре самостоятельно. Марина Цветаева рассказывала, что няня водила детей на бульвар к памятнику Пушкину. Но маленькие детки, не очень вслушиваясь, называли его в одно слово «пампушкин». В сказках Григория Остера есть персонаж — поэт Пампушкин.

Без Пушкина невозможно представить начало XIX века. В Москве не один десяток зданий, связанных с великим поэтом. Пойдешь от памятника поэту направо — увидишь салон Зинаиды Волконской, налево — Англицкий клуб. Прямо перед нами Тверской бульвар — излюбленное место гуляний московского общества. Как-то в марте стояли солнечные дни и поэта увидели на бульваре в одном фраке. Знакомые Пушкина все были остры на язык, и кто-то сразу заметил, что пылкое воображение стоит шубы.

Первые годы жизни поэта прошли в Немецкой слободе. Тогда это был необыкновенно опрятный и чистый район, где традиционно жили иностранцы, а также богатые вельможи и профессора университета, которые наполовину были из немцев. В Немецкой слободе родители Александра могли найти приятное общество образованных, светских людей. Крестили Александра Пушкина в 1799 году в Богоявленском соборе, Елоховском, как говорят москвичи. От той церкви сохранилась только трапезная, освященная в 1792 году. В начале XIX века воздвигли колокольню. В 1830-е архитектор Евграф Тюрин старую одноглавую церковь заменил величественной пятиглавой.

Памятник Пушкину

Памятник работы Александра Опекушина был открыт в 1880 году. «Движение и поза стоящей фигуры отличаются непринужденностью и живостью, не исключающими, однако, благородной поэтической возвышенности образа…» — провозгласили на открытии, при этом никто не заметил, что скульптор Опекушин вложил в руку Пушкину свою мягкую шляпу. В начале XIX века носили жесткие цилиндры. Изначально Пушкин стоял на бульваре, но после сноса Страстного монастыря статую передвинули в центр новой площади. Этот зигзаг судьбы добавил памятнику народной любви, ведь в России всегда жалеют гонимых.

Везли через Тверскую улицу 11-метровую бронзовую статую на усиленной железнодорожной платформе, а впряжены в нее были два дорожных катка. Подумывали подогнать танки, но… пожалели асфальт. Или поэта, все-таки Пушкин и танки не очень совместимы.

Елоховский собор
Спартаковская ул., 15

Елоховский собор сразу понравился москвичам, про него говорили, что собор построен на манер петербуржских, и стал предметом осмотра заезжих гостей и иностранцев. Это действительно одно из самых монументальных строений Москвы. Чтобы подчеркнуть величину храма, Тюрин карнизами четко отделяет этажи и, словно базу под колоннами, под барабанами располагает внушительный аттик. Храм казался огромным не только прохожим. Заказчики испугались, что купол раздавит стены! Стройка была остановлена на несколько лет и подряд две комиссии исследовали здание. Десяток лучших архитекторов России: Быковский, Рихтер, Тон… приехали в Немецкую слободу изучать Богоявленский собор. И согласились с расчетами и аргументами Тюрина.

Юсуповский дворец

Тот сад с гротами, фонтанами и статуями не сохранился, и сам дворец выглядит сегодня не так, как во времена Пушкина. Дворец кажется старше. Так бывает, когда вещи не переделывают в связи с изменившейся модой, а сознательно старят. В конце XIX века Юсуповы заказали архитекторам Померанцеву и Султанову, знатокам русского стиля, реконструкцию дворца в традициях XVII века. Национальная старина была тогда в моде, возможно, хотелось также подчеркнуть древность рода. После реконструкции крыши стали высокими, их скаты расписали «в шахмат». Фасады украсили прихотливыми наличниками. Со стороны двора пристроили новое парадное крыльцо. В доме переложили печи «под старину» и покрыли их подлинными старинными изразцами, приобретенными у антикваров. Кованая ограда вокруг усадьбы повторяла ярославские решетки XVII века.

А в 1889 году архитектор Петр Зыков поставил на трапезную низкий распластанный купол и аттик по карнизу.

По обе стороны Харитоньевского переулка располагалось огромное владение князей Юсуповых. Москвичи, в первую очередь, вспомнят Николая Юсупова, превратившего усадьбу Архангельское в начале XIX века в чудесный загородный дворец. «К тебе явлюся я; увижу сей дворец, / Где циркуль зодчего, палитра и резец / Ученой прихоти твоей повиновались / И вдохновенные в волшебстве состязались». Так писал Пушкин про Архангельское. Свой московский дом Николай Юсупов обставил не менее роскошно. Даже выстроил рядом со старинными палатами отдельный трехэтажный корпус для приема гостей. Потом пристроил к нему картинную галерею и театр.

С 1801 по 1803 год во втором этаже левого флигеля Юсуповского терема семья Пушкина снимала квартиру. Поэтому некоторые исследователи творчества поэта считают, что в стихотворении «В начале жизни школу помню я» Пушкин описывает Юсуповский сад, где гулял с нянькой. «И часто я украдкой убегал / В великолепный мрак чужого сада, / Под свод искусственный порфирных скал. / Там нежила меня теней прохлада; / Я предавал мечтам свой юный ум, / И праздно мыслить было мне отрада». Упоминаемые в стихотворении статуи в саду стояли, но вряд ли поэт про себя трехлетнего мог сказать: «Я предавал мечтам свой юный ум». Скорее всего, Пушкин уже в зрелом возрасте посещал места своего детства и гулял по саду.

Следующий дом расскажет нам о Пушкине… племяннике. Место, где родился поэт, не сохранилось, и мы отправимся в гости к его дяде, брату отца, к Василию Львовичу Пушкину. В 1926 году Александр был вызван из деревни Николаем I в Москву, куда император приехал для коронации. Фельдъегерь доставил поэта для разговора с царем прямиком в Кремль. Пушкин встал спиною к камину и говорил с государем, отогревая себе ноги. Замерз дорогой. А из Кремля Александр поехал к любимому дядюшке на Старую Басманную. Небольшой деревянный дом постройки 1819 года Василий Львович Пушкин снимал в последние годы жизни. Именно дядя отвез Александра в Лицей. С тех пор Пушкин в Москве не был, и вот вернулся литературной знаменитостью. Когда первый раз Пушкин посетил театр в Москве, публика смотрела не на сцену, а на своего любимца. «Пушкин здесь на розах…» — как написали в воспоминаниях. Поэт поглощен светской жизнью, посещает разные дома, заводит новые знакомства.

На Покровке стоит один из наиболее удивительных домов Москвы. Его стены изгибаются волной, выплескивая наружу изящные портики. Так строили в эпоху барокко, а барочных зданий у нас наперечет. Здание приписывают архитектору Ухтомскому, а принадлежало оно князьям Трубецким. Дворец москвичи прозвали «дом-комод», и эту ветвь Трубецких, соответственно, «Трубецкие-комод». Князья Трубецкие были дальними родственниками Пушкиных, и маленького Сашу возили сюда на уроки танцев. Княжны, ровесницы Пушкина, рассказывали, что Пушкин всегда смешил их своими эпиграммами, собирая их около себя в каком-нибудь уголку. Остроты Пушкина широко известны. «Хоть и арапчик, зато не рябчик», — в ответ рябому гостю. «Где вы теперь служите? — Я числюсь по России». Повзрослев, княжны Трубецкие с удовольствием читали Пушкина и так же научились шутить в обществе. Одна из княжон в день приезда поэта из деревенской ссылки сказала, что стала лучше относиться к Николаю I, потому что он возвратил Пушкина.

Пушкин читал «Бориса Годунова» в разных домах с неизменным успехом. «Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Один вдруг вскочит с места, другой вскрикнет. У кого на глазах слезы, у кого улыбка на губах», — так выспренно описывал чтения Михаил Погодин. Историк Михаил Погодин и кружок приверженцев немецкой идеалистической философии решают издавать журнал «Московский вестник». Пушкина просят принять участие в журнале. Для начала журнал будет печатать отрывки из «Бориса Годунова». Обещают 10 000 рублей с каждого номера. Пушкину не близка идеология издателей, но предложение заманчивое. Друзья корят, что не с теми связывается, а поэт оправдывается: «Собрались ребята теплые, упрямые. Поп свое, а черт свое».

Основание нового журнала отметили в доме у Алексея Хомякова на Петровке. Здание построил после пожара 1812 года архитектор Осип Бове. На обеде собрались все сотрудники «Московского вестника». Василий Оболенский, адъюнкт московского университета, несколько перебрал за столом и, подскочив к Пушкину, воскликнул: «Вот я единица, а смотрю на вас и кажусь себе миллионом». Все захохотали и подхватили: «Миллион — миллион».

Пушкин был заядлый театрал. А вот театральная судьба его собственных произведений сложилась своеобразно. Чаще всего ставят оперы по произведениям поэта, их написано уже больше двадцати. Естественно, оперным либретто далеко до стихов великого поэта, но музыку пишут великие Чайковский и Римский-Корсаков. Есть балеты, навеянные произведениями поэта, тут вообще от Пушкина только имя. На сцене непричесанный Пушкин остается в драме «Борис Годунов», которую за силу стиха несколько раз запрещали разные власти.

Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мертвых.

Дом Василия Пушкина
Старая Басманная ул., 36

Дядя и племянник не виделись десять лет. Василию Львовичу уже шестьдесят, он полысел, осунулся, но также пишет стихи и рад вспомнить арзамасские шалости. Пушкины состояли членами шутливого литературного общества «Арзамас». Название к географии никакого отношения не имеет, общество собиралось в Петербурге. «Арзамас» был литературным товариществом, объединившим литераторов разного возраста и положения, которые сходились потолковать о литературе, повеселиться, подурачиться и поиздеваться над литературными противниками. Василий Львович носил арзамасское прозвище Ватрушка, а Александр Сергеевич — Сверчок. Александр находился у дяди на Басманной, когда тот умирал. Накануне Василий Львович читал Литературную газету, и, увидев племянника, сказал: «Как скучен Катенин». Александр вышел из комнаты, чтобы последние слова дяди были о литературе. Арзамасцы поминали Василия Львовича ватрушками, в которые было воткнуто по лавровому листу.

Последние стихи, написанные Василием Пушкиным, были посвящены племяннику. Дядя радуется прошедшей свадьбе, подарившей Александру миртовый — брачный венец:

Племянник и поэт! Позволь, чтоб дядя твой
На старости в стихах поговорил с тобой.
Хоть модный романтизм подчас я осуждаю,
Но истинный талант люблю и уважаю.
Блаженствуй, но в часы свободы, вдохновенья
Беседуй с музами, пиши стихотворенья,
Словесность русскую, язык обогащай
И вечно с миртами ты лавры съединяй.

Квартиру дяди поэта, Василия Львовича Пушкина, музейщики воссоздали обстоятельно. Здесь нет священной музейной пустоты, въезжай и живи. Полный комплект мебели, одежда на вешалках. Даже комната камердинера присутствует, чтобы было кому фрак чистить. В гостиной висят картины, лежат альбомы с рисунками, а у слуги проза жизни: жестяной рукомойник, ретирадное кресло.

Дом Вяземского
Вознесенский пер., 9

Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.
Фрагмент стихотворения «Я шагаю по Москве», Геннадий Шпаликов, 1962 г.

Князь Андрей Вяземский умер в 52 года, в завещании он просил мужа старшей дочери и своего друга, Николая Карамзина стать воспитателем 14-летнего сына. «О, мой второй отец! Любовью, делом, словом ты мне был отческим примером и покровом…» — напишет позже Петр Вяземский.

Юношу можно воспитывать, но невозможно контролировать. Почти сразу как молодого князя стали приглашать за игорный стол, Петр Вяземский проиграл в карты полмиллиона. Пришлось продать деревни, отцовский московский дом, огромное здание сзади Музея изобразительных искусств, и искать доходную службу. Князь Вяземский не единственный дворянин и литератор, живущий в долг. Пушкин так описывал друга: «Судьба свои дары явить желала в нем, / В счастливом баловне соединив ошибкой / Богатство, знатный род — с возвышенным умом / И простодушие с язвительной улыбкой». Очевидно, богатство Вяземского заключалось в том, что долгов у него было больше, чем у самого Пушкина.

Первое время после потери московского дворца Вяземский жил в усадьбе Остафьево, а затем купил небольшой дом в Вознесенском переулке. Пушкин неоднократно бывал у друга, читал здесь в 1826 году «Бориса Годунова». В 1830 году Пушкин жил в Москве у Вяземского с августа по сентябрь. Дом построен в начале 20-х годов XIX века. Внутри он перестроен, интерьеры времен Пушкина не сохранились.

Пушкинские места Москвы известны, но дом на Зубовском бульваре осматривают редко. Сюда Пушкин приходил в гости к, пожалуй, самой талантливой актрисе начала XIX века — Екатерине Семеновой. Дворец построен в 1817 году, в 1837-м перестроен. Глядя на размеры дворца и величественный портик, мы понимаем, что ко времени жизни в этом доме статус актрисы несколько изменился. Самым блестящим творчеством не построишь палат каменных. Пушкин с его долгами тому пример. Оставив сцену, Семенова вышла замуж за своего давнего обожателя, сенатора князя Ивана Гагарина, и переехала в Москву в этот дворец. Пушкин подарил актрисе томик «Бориса Годунова» с надписью: «Княгине Гагариной от Пушкина, Семеновой от сочинителя».

Пушкин был дуэлянт. Одна из московских дуэльных историй поэта вот такая. В свой последний приезд в Москву Пушкин остановился у Нащокина уже по новому адресу в Воротниковском переулке (дом № 12). Здание было возведено в 1820, году в 1838-м несколько перестроено. Пушкину выделили небольшую комнату возле кабинета. В один из дней на рассвете его разбудил Владимир Соллогуб. А за некоторое время до этого Пушкину передали сплетню о разговоре этого молодого человека с его женой. Пушкин вспылил и послал вызов на дуэль, а Соллогуб письма не получил, оно затерялось. Разобравшись в деталях, Владимир Соллогуб поспешил в Москву и, не откладывая, как въехал в город ночью, отправился к Нащокину. Пушкин вышел в халате. Первые взаимные приветствия были холодны... Затем разговор оживился, начали говорить об издании «Современника». «Первый том был слишком хорош, — сказал Пушкин. — Второй я постараюсь выпустить поскучнее: публику баловать не надо». Когда появился заспанный Нащокин, примирение уже состоялось.

Дом Нащокина
Нащокинский пер., 2/4

В Москве Пушкин нередко останавливался у одного из самых близких и преданных своих друзей — Павла Нащокина. И всегда радовался, что извозчики умели найти его квартиру, несмотря на то что он часто их менял. Одно время Нащокин снимал дом в Гагаринском переулке. Дом был построен в 30-х годах XIX века, имел каменный первый и деревянный второй этажи. В 70-е годы XX века второй этаж переложили в кирпиче, но близко к первоначальному плану, ведь Павел Нащокин позаботился о будущих реставраторах и заказал модель дома. Нащокин решил сохранить память о своих былых интерьерах, заодно сделать дом, который всегда будет с тобой. Заказал игрушечный дом в одну седьмую величины, с миниатюрной мебелью, инструментом, посудой. В маленьком домике были все комнаты от гостиной до залы со столом, сервированным на шестьдесят кувертов. Мебель делал Гамбс, пистолеты длиной 4 сантиметра стреляли, внутри серебряного самовара с костяной ручкой видна была накипь, а на фортепьяно жена Нащокина играла вязальными спицами. Нащокин с Пушкиным как-то устроили шутливый обед в игрушечном доме и подавали мышонка.

Церковь Вознесения
Большая Никитская ул., 36

Величественный храм проектировал Федор Шестаков, а портик нарисовал Осип Бове, главный архитектор этого участка. В советское время в храме разместили научный институт, для нужд ученых пробили окна над фронтоном. Они прямоугольные, а не полукруглые, как старинные проемы. Когда здание вернули верующим, все восстановили, но дополнительные окна почему-то оставили.

Во времена Пушкина нынешней колокольни не существовало. Храм так долго строили, с таким трудом наскребали деньги, и на колокольню средств не хватило. Колокольню в стиле ампир поставил в 2004 году архитектор Олег Журин.

Впервые увидел Наталью Гончарову поэт на балу у танцмейстера Йогеля в доме на Тверском бульваре. Пораженный красотой девушки поэт начал ездить в дом Гончаровых на углу Большой Никитской улицы и Скарятинского переулка. Ухаживал за красавицей. «Я пленен, я очарован, словом — я огончарован!» Пытался найти подходы к ее матушке. Дом Гончаровых серьезно перестроили, но комнаты первого этажа с окнами в переулок на том же месте, что и 200 лет назад. Эти помещения сдавали под лавки, и одну из них занимал немец-гробовщик со своим товаром. Очевидно, постоянно мелькая перед глазами Пушкина, именно эта вывеска и натолкнула его на идею повести «Гробовщик». Своего персонажа он поместил как раз у Никитских Ворот.

Венчание состоялось недалеко от дома Гончаровых в церкви Вознесения Господня. Храм начинал строить Василий Баженов по заказу Потемкина, затем на объект пришел Матвей Казаков, но успел построить только трапезную, как грянула Отечественная война. После ухода французов в Москве было чем заняться, практически весь центр сгорел (деревянный дом Гончаровых также был уничтожен огнем), поэтому достраивать церковь начали только в конце 1820-х годов. Храм не был достроен, когда 18 февраля 1831 года в нем состоялось венчание Натальи Гончаровой и Александра Пушкина. И долгое время историков смущало несоответствие: по всем воспоминаниям венчание состоялось в Вознесенский церкви, а по документам храм в это время еще не был освящен. Только в конце ХХ века выяснили, что правый придел на момент венчания был освящен, и именно там прошел обряд.

Перед свадьбой Пушкин нанял второй этаж каменного дома, построенного в 1816 году на Арбате. Накануне свадьбы поэт устроил мальчишник, пригласив московских друзей. Хозяин был необыкновенно грустен, так что гостям его даже было неловко. Он жертвовал независимостью, привычками, уединением, непостоянством, странствиями… Мне грустно и легко; печаль моя светла. Пушкина волновало не только прощание с холостой жизнью. Свадьбу долго откладывали из-за финансовых проблем. Отец Натальи Гончаровой был тяжело болен. Семья Гончаровых жила в нужде. В результате Пушкин сам оплатил приданое невесты. Заложил 200 душ крепостных, подарок к свадьбе своего отца, и передал 11 000 рублей теще. Причем с Пушкиным торговались и требовали еще денег на разные мелочи… Поэту оставалось только каламбурить: «Взять жену без состояния я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок — не в состоянии».

Пушкины устроили в новом доме после венчания большой ужин, а затем дали бал. Современники шутили: «Странно, что у Пушкина, который жил все по трактирам, вдруг завелось такое хозяйство». Не вдруг, естественно, Пушкин готовился, нанял прислугу, в устройстве вечеров ему помогал брат Лев. Сквозь магический кристалл времени мемуаристы вспоминают разное. Одни, что молодые были, как два голубка. Другие запомнили необыкновенные тисненые обои под лиловый бархат с рельефными набивными цветочками (и это поможет затем реставраторам восстановить интерьеры). А вот десятилетний сын Петра Вяземского, Павел, записал беседу Пушкина о прелести и звучности народных сказок.

На Арбате молодая семья прожила всего три месяца. От той квартиры ничего не сохранилось, даже стены, лестницы, карнизы выполнены заново. Сегодня здесь нет подлинных предметов, за исключением нескольких вещей из усадьбы Гончаровых «Полотняный завод». Условная комната Натальи Николаевны пуста, только будуарный столик-бобик застыл на постаменте по центру.

Музей Пушкина
ул. Пречистенка, 12/2, стр. 1

Современник великого поэта, архитектор Доменико Жилярди, был столь же изощрен и воздушен в ордерах, как Пушкин в стихотворных размерах. Особняк, построенный Жилярди вместе со своим постоянным помощником Григорьевым, одним фасадом выходит на Пречистенку, другим — в Хрущев переулок, два фасада изящно перекликаются деталями, словно перекрестные и кольцевые рифмы. Здание построено в 1816 году для прапорщика Хрущева. Неизвестно, бывал ли здесь великий поэт, но логично, что музей Пушкина устроили в такой изысканной ампирной усадьбе Москвы.

В музее собрана мебель и бытовые предметы пушкинской эпохи, представлены дворянские туалеты. Хотя поэт посмеивался: «Панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет», слово «мода» в его произведениях употреблено 84 раза, больше всего — в «Евгении Онегине». В залах выставлены личные вещи, книги, документы и письма последних дней жизни, автографы стихотворений, посмертная маска Пушкина. Сад музея закрыт для посетителей, наверное, для того чтобы они не мешали Пушкину. Здесь поставили самый легкий памятник поэту. Скульптор Александр Рукавишников изобразил «наше все» мечтательно раскинувшимся на канапе.