Как космонавтов готовили к полету и почему Гагарин стал одним из первых. Прочитайте отрывок из книги

В издательстве НЛО вышла книга «Мифология советского космоса» Вячеслава Геровича. Прочитайте отрывок о том, как космонавты летали на вертолетах и самолетах с высокими летными характеристиками, прыгали с парашютом и покидали подводную лодку через торпедный отсек.

В подготовке космонавтов в основном участвовали специалисты из области авиационной психологии, и они рассматривали деятельность космонавта в тех же терминах, что и пилотирование. Они подчеркивали, что типы деятельности космонавтов и летчиков имели ряд общих черт: 1) «непрерывность деятельности» — постоянное участие в управлении в наиболее ответственные периоды полета, даже при наличии автопилота; 2) «обязательный или принудительный порядок работы» — недопустимость перестановки операций, строгое соблюдение длительности каждой операции; 3) «дефицит времени» — наличие лимита времени на большинство операций в полете, а также на прием и переработку информации от наземных и бортовых систем; 4) «надставленность функций» — опосредование речи и слуха с помощью радио, зрения — с помощью оптики и т. д.

Влияние психологов внутри космической программы было весьма ограниченным, и к их советам прислушивались избирательно. Конструкторы приняли идею «обязательного или принудительного порядка работы», поскольку она хорошо соответствовала их взглядам на необходимость автоматизации операций. Однако они скептически отнеслись к предложенным параллелям между пилотированием самолета и космонавтикой. Черток писал: «Мы — инженеры, проектировавшие систему управления, считали, что управлять космическим кораблем гораздо проще, чем самолетом. Все процессы во времени более растянуты, есть возможность подумать. В штопор корабль не сорвется, и если запланировано включение тормозного двигателя, то по законам небесной механики корабль со своей орбиты никуда не денется».

Конструкторы не только отрицали значимость «дефицита времени», но и пренебрегали принципом непрерывности деятельности. Они предпочитали держать экипаж в «холодном» резерве — пассивном наблюдении за действиями автоматический системы управления. Лишь в случае, если автоматическая система давала сбой, экипажу разрешалось перейти к ручному управлению. Космонавты жаловались, что пребывание в холодном резерве фактически исключало их из контура управления. Без регулярного участия в операциях управления экипажу в экстренной ситуации было очень трудно переключиться с пассивного наблюдения на активное управление.

Космические психологи описывали будущего космонавта как «человека с большим самообладанием, с высокоразвитым чувством самоконтроля, умеющего четко мыслить и действовать в условиях еще не прояснившейся ситуации». Чтобы подготовить космонавтов психологически к опасностям полета в космос, их отправляли летать на вертолетах и самолетах с высокими летными характеристиками, прыгать с парашютом и покидать подводную лодку через торпедный отсек. Такие опасные для жизни упражнения должны были воспроизвести уровень эмоционального напряжения, свойственный для космического полета. После года, когда советские конструкторы освоили технологию мягкой посадки, прыжки с парашютом перестали быть обязательным для космонавтов навыком. Однако, несмотря на периодические травмы, включая переломы ног, это упражнение было оставлено в программе подготовки как средство «формирования структуры психики космонавта как оператора опасной профессии». Тренировка космонавта была основана на принципе «безопасность полета через „опасность“ подготовки».

Особое внимание в подготовке было уделено психической устойчивости в условиях наличия разных раздражающих факторов. Будущий космонавт, утверждали космические психологи, должен «даже при наличии в эфире посторонних сигналов, в том числе и речевых, уметь „отфильтровывать“ сигналы, обращенные к нему». Космонавтов тренировали управлять движением космического аппарата и держать под контролем восемь бортовых систем, одновременно отвлекаясь на непрерывные вопросы о показаниях приборов. Гагарина выбрали для первого пилотируемого полета именно благодаря его отличному владению этими навыками. Согласно полученной им официальной характеристике, он «показал высокую точность при выполнении различных экспериментально-психологических заданий» и «высокую помехоустойчивость при воздействии внезапных и сильных раздражителей», а также «умение владеть собой в различных неожиданных ситуациях».

Космонавты должны были не только выполнять свои задачи безошибочно, но и, что столь же важно, сохранять спокойствие при стрессе. Во время тренировочной имитации стыковки экзаменаторы внимательно следили за лицами участников. Как вспоминал один из космонавтов, «важно не только справиться с операцией, но и сделать это спокойно, уверенно, без внешнего напряжения».

Инструкторы старались поднять уровень «самоконтроля и саморегуляции действий [космонавта] в экстремальной обстановке», требуя непрерывного вербального отчета во время сложного прыжка с парашютом. От космонавтов требовали отчитываться о каждом действии, скорости, расстоянии до партнеров и т. д. Сравнивая акустические характеристики отчетов с образцами обычной речи, записанной на Земле, психологи делали выводы о степени стресса и самоконтроля испытуемых. Чтобы избежать дисквалификации из-за нехватки самоконтроля, кандидаты в космонавты вынуждены были тщательно подбирать слова и интонации, минимизируя эмоциональность своей речи, — и все это одновременно с выполнением сложного прыжка с парашютом.

В реальном полете в космос контроль над речью оказался полезным навыком. Во время длительных полетов психологи тщательно анализировали сеансы, чтобы определить степень психической устойчивости экипажа и их способность продолжать полет. Лебедев, проведший на станции «Салют-7» семь месяцев, признавал: «В полете все время приходится держать себя в руках, контролировать каждое слово». Он сравнивал необходимость контролировать речь с ощущениями «при долгом воздержании с женщиной — больно, а терпеть надо». Случайная жалоба на усталость одного из членов экипажа вызвала саркастические комментарии остальных и спровоцировала межличностный конфликт, который привел к отстранению этого космонавта от работы во время полета.

Тренируя космонавтов справляться с эмоциональным напряжением в опасной для жизни ситуации, космические психологи не только помещали кандидатов в космонавты в опасные условия, но и экспериментировали с гипнозом. Под гипнозом испытуемым давали инструкцию: «Ваша жизнь зависит от того, как вы будете работать. Любая ваша ошибка может привести к катастрофе». Психологи надеялись, что эта инструкция продолжит действовать после выхода испытуемого из гипнотического состояния и усилит тщательность его последующих действий.

Космические психологи считали, что космонавтов надо специально тренировать, как переносить чувство оторванности от Земли, одиночество, монотонность и однообразие обстановки, минимум ощущений и сильные помехи при связи. Чтобы подготовить космонавтов к этим обстоятельствам, их закрывали поодиночке в сурдокамере на 10–15 дней. В течение всего этого периода испытуемый оставался один, изолированный от внешнего света, звуков и иных ощущений. Дозволялись лишь четыре односторонних сеанса связи в день, во время которых он посылал отчеты, но не получал ответов. За его физиологическими параметрами непрерывно следили. «Высокая эмоциональная устойчивость», проявленная Гагариным во время испытаний в сурдокамере, дала ему важное преимущество перед другими кандидатами.

Космические психологи также настаивали, что космонавтов надо тренировать чувствовать себя комфортно как в неограниченном («открытом»), так и в тесном пространстве. В ходе полетов по параболической траектории на специально подготовленном самолете кандидаты в космонавты на короткое время оказывались в состоянии невесомости. Психологи также сумели вызывать у них ощущение невесомости при помощи гипноза. Кроме того, проводились исследования эффектов принудительного ограничения двигательной активности путем фиксации конечностей при помощи набора ремней или гипсовых повязок. В то время как сеансы невесомости вызывали чувство упоения, испытания ограничением движений приводили к «тягостным психическим состояниям». Тем не менее одно из наиболее впечатляющих советских космических достижений — запуск экипажа из трех человек на борту «Восхода» в году — оказалось возможным благодаря способности космонавтов действовать в тесном пространстве. Вместо того чтобы сконструировать более вместительный аппарат, инженеры Королева втиснули три кресла вплотную друг к другу в тот же объем, что на борту «Востока» занимал один космонавт. В результате у каждого из троих космонавтов «Восхода» было в пять раз меньше места и воздуха, чем у космонавта на «Востоке».