«Квартет Я» Александра Демидова: история самого смешного театра страны

В прошлом году «Квартету И» исполнилось 25 лет, а если прибавить еще совместную учебу актеров в ГИТИСе, получится, что знакомы они уже 30 лет. По такому торжественному случаю Александр Демидов написал книгу «Квартет Я. Как создавался самый смешной театр страны», которая недавно вышла в издательстве «Бомбора». Публикуем фрагмент.

История «Квартета И», конечно, связана с историей страны – то Горбачев, то перестройка и гласность, то Ельцин, путч 1991 года, потом – 1993 год, разруха, голод, воровство, приватизация... Страну мотало, шатало, водка, сахар и сигареты – по талонам.

Сложное и интересное было время. История «Квартета И» на фоне истории разваливающейся страны. Нас спасли молодость и вера в то, что мы добьемся того, чего мы хотим, что все у нас впереди и все получится.

На первом курсе Камиль одолжил сковородку – взял у девочек ненадолго, но потом она на все пять лет осталась со мной, как и камилевская плитка со змеевидной спиралью. Эта сковородка была ужасно неудобной – у нее не было ручки и ее невозможно было снять с огня, не обжегши рук. Потом мы с Лешей Барацем купили к ней чапельник – ручку-прихватку. А годы спустя чапельник стал одной из ключевых деталей в фильме «День выборов».

Денег всегда не хватало. Мы много чем занимались до того, как стали зарабатывать только творческим трудом.

Например, мы продавали жевательную резинку, которую ребятам присылали их друзья из Одессы. Мы сдавали ее в коммерческие палатки – такие были «комки», куда можно было сдавать что угодно – от еды до одежды. Друг нашего армянина Андроника открыл палатку в каком-то магазинчике, и мы туда это сдавали, причем у меня денег не было, и я взял в долг у Леши, на эти одолженные деньги купил жвачку, сдал эту жвачку, получил деньги, отдал долг – совершенно виртуальные деньги получились.

Вернулся из Америки одноклассник Славы с Лешей – Дима Лейбман, настоящий авантюрист. Он придумал продавать деловую литературу и набрал агентов. История была очень простая: нужно было приходить на фабрику, на завод и предлагать им деловую литературу: бухучет, как платить налоги, деловое право – литература, которая в принципе не очень была нужна на заводах и фабриках или в каких-то фирмах. Как выяснилось потом, ее можно было купить в определенных специализированных магазинах, но об этом не все знали. А тут ты приходил как агент, с набором этой литературы, говорил, что если вы купите такой маленький или большой набор, то вы получите именной сертификат – 10 процентов от суммы заказа. Именной сертификат – это была просто взятка руководителю, потому что руководитель какого-нибудь предприятия, если придет проверка и спросит, куда ушли деньги, мог сказать: «Вот, пожалуйста, сто тысяч я перевел на литературу, на книги, которые необходимы моему бухгалтеру и моим сотрудникам». Происходил безналичный перевод на компанию Димы, а этот человек, руководитель, получал свои деньги налом в карман. А заказ можно было сделать и на двести тысяч, и на триста. Мы получали 20 процентов с каждой сделки.

Спектакль «Письма и песни мужчин» в честь 25-летия театра «Квартет И». Фото: ТАСС

Еще мы продавали герметизаторы для автомобильных шин. Я в Рязани сразу организовал свой бизнес – и по продаже герметизаторов, и по продвижению деловой литературы. Мы насытили рязанский рынок, и вся эта история закончилась.

В 90-е прожить было очень тяжело. Все просто забыли уже сейчас, что в магазинах, кроме морской капусты в консервных банках, больше ничего не было. Зарплату задерживали. Маленькие рынки появлялись спонтанно в самых неожиданных местах – люди вставали прямо на улицах и продавали что могли.

Одна московская знакомая моих родителей работала в магазине «Лейпциг». Она помогла мне после окончания института снять двухкомнатную квартиру в Беляеве в одном с ней доме.

Однажды она принесла кофты – «ангорки» они назывались, с начесом. Мы с Камилем поехали их продавать в Лужники. Приехали – жуткий мороз. Разложили эти ангорки. Замерзли! А ничего не продается. И мне еще так стыдно – ужасно! Я просто стоял и помалкивал, то есть покупателей не зазывал. Потом мы с Камилем выпили немножечко водочки, чтобы, во-первых, не замерзнуть насмерть, а во-вторых, как-то раскрепоститься, и Камиль начал кричать: «Подходите, друзья! Ангоры, ангоры!» Добавлял еще нецензурное слово «х... еры помидоры». «Ангоры, ангоры на разные вкусы и цвет, ангоры!» – и мне опять шепотом: «Х... еры помидоры». Так мы ничего и не продали. А потом я отвез их в Рязань, мама там продала пару этих ангорок каким-то соседкам. На этом история с «ангорами, ангорами, х...ерами помидорами» закончилась.