Триллер «Пропавшие девушки» – хит Netflix о сострадании жертвам маньяков

Россия каким-то чудом остается самой неуязвимой для коронавируса страной, но кинопрокатчики не делают исключений для отдельных рынков. Поэтому уже в ближайшие дни мы останемся без «Тихого места 2», «Мулан» и «Новых мутантов». Но отчаиваться не стоит. Хотя бы потому, что на Netflix 13 марта вышли «Пропавшие девушки» – один из лучших фильмов кинофестиваля «Сандэнс-2020».

Вот уже два года подряд Netflix показывает на «Сандэнсе» фильмы сценариста Майкла Верви, которые совершенно по-разному воспринимает публика в Америке и зрители в других странах. Дело в том, что на родине герои-душегубы из картин Верви хорошо известны: в драме «Красивый, плохой, злой» он описывает преступления Теда Банди, а в «Пропавших девушках» – жизнь и смерть жертв так называемого лонг-айлендского маньяка. Но иностранцы – особенно дремучие – смотрят эти фильмы, не зная контекста, и поэтому видят в них не только ехидную сатиру (как в первом случае) и тяжелую драму (как во втором), но еще и по-настоящему интригующие и пугающие детективы. Так что неудивительно, что американская пресса к картинам Верви относится в целом снисходительно – а вот за рубежом их хвалят.

Фото: Netflix

Описывать сюжет «Пропавших девушек» из-за этого очень сложно. Фильм явно строится на предпосылке, что зритель знаком с настоящим расследованием, и вместо азарта охоты на хищника предлагает ему сосредоточиться на сострадании жертвам. Но для подписчиков Netflix за пределами Америки собственное невежество может стать подарком и превратить тягучую, хоть и короткую (всего 86 минут), драму в напряженный триллер. В основе «Пропавших девушек» лежит реальная история из числа тех, про которые говорят: «Эти события потрясли мир». Точнее, могли бы так говорить, если бы кому-то было дело до молодых проституток, девушек из бедных семей Нью-Джерси, которые исчезали и умирали в богатых районах Лонг-Айленда.

Похищения начались еще в конце прошлого века, а к 2010 году число жертв стало двузначным. А те брезгливость и лень, с которыми полиция расследовала эти дела, наводили – и до сих пор наводят – на мысль, что убийцу или убийц покрывали. Теории заговора, которые строятся вокруг преступлений на Восточном побережье, впору сравнивать с калифорнийской историей о Черной Орхидее – актрисе-старлетке Элизабет Шорт, жестоко убитой в Лос-Анджелесе в 1947 году. Но ее дело в итоге превратилось в голливудский миф, увековеченный романом Джеймса Эллроя и фильмом Брайана Де Пальмы. В истории же девушек из Джерси удалось добиться хоть какой-то правды – благодаря упорству и отваге активистки Мэри Гилберт и нескольких женщин, которые встали с ней рядом. Гилберт – американка из рабочих низов, мать-одиночка с четырьмя (в фильме – тремя) дочерьми. Старшая из девочек исчезает, средняя начинает сходить с ума, младшая хочет всех обнять – но не хватает длины рук. Мать, несмотря на работу в двух местах, нищету и школьные хлопоты, развязывает круглосуточную войну и с невидимыми преступниками, и с безразличными властями. Ярости и решимости в ее голосе хватает, чтобы его услышала вся страна.

Фото: Netflix

Мэри Гилберт играет Эми Райан, 13 лет назад номинированная на «Оскар» за роль второго плана в детективе Бена Аффлека «Прощай, детка, прощай». Это фильмы-побратимы – холодные, мрачные, сочетающие искусственность нуара с социальным реализмом, а изящные литературные условности – с убедительностью документальной прозы. Другое неизбежное сравнение – с «Таинственной рекой» Клинта Иствуда и первым и третьим сезонами «Настоящего детектива». И там и там движение к свету истины в ходе расследования рифмовалось с погружением героев в личную тьму. Точно так же устроены и «Пропавшие девушки». В сюжете всплывают психические заболевания. Сестры и матери других жертв, примкнувшие к неутомимой Гилберт, создают целую галерею портретов современных женщин из рабочего класса – затравленных, бессловесных, отверженных и обществом, и его культурой. СМИ пытаются превратить искательниц правды для своих дочерей в искательниц дешевой славы для самих себя. Нервные срывы героинь – триллер внутри триллера, нуар внутри нуара. Наблюдать за их борьбой с самими собой куда страшнее, чем под собачий лай и вой сирен обнаруживать очередной труп на болоте.

Декорации в «Пропавших девушках» могут показаться одним сплошным клише: осенний пляж, ночной лес, сухие камыши, серые полицейские участки, дома-трейлеры нищих работяг, ржавые пикапы, на которых они колесят по одноэтажной стране. Но так получилось, что киношные штампы в этой истории встречаются с самой реальностью, а режиссер Лиз Гарбус (в прошлом документалистка) умело подчиняет их общей цели.

Фото: Netflix

И цель это, кажется, такая: снять самый вдохновляющий фильм о солидарности женщин в борьбе с безразличием и насилием. Играющая одну из дочерей актриса Томасин МакКензи (звезда «Кролика Джоджо») ради короткой, но важной роли в «Пропавших девушках» отказалась от нового «Топ Гана». А Эми Райан решилась на изматывающую трансформацию, которую, скорее всего, не заметит ни «Золотой глобус», ни «Оскар»: все-таки перед нами маленький фильм неугодного Netflix. Но это одна из лучших ее ролей, а «Пропавшие девушки» – один из лучших фильмов не только о солидарности незнакомцев, но и о разобщенности внутри семьи. Страшнее об угрозах, поджидающих девочек во взрослом мире, и нежнее о дружбе, которая поможет им выстоять, в этом году пока что рассказывала только драма «Никогда, редко, иногда, всегда». Тоже с «Сандэнса», тоже о насилии и тоже про секреты Нью-Йорка.

На фоне отмены всех фестивалей подряд это кино – хорошее напоминание об одном-единственном, который, ко всеобщему счастью, все-таки случился. Так что не стоит его пропускать.

Егор Москвитин