«Сумерки» и Эдвард Каллен возвращаются: отрывок из книги «Солнце полуночи»

Автор мировых бестселлеров Стефани Майер написала долгожданный новый роман о Белле Свон и Эдварде Каллене — «Солнце полуночи». Из него мы узнаем: об их истории любви глазами Эдварда и о его загадочном прошлом. Издательство АСТ выпустит книгу в продажу в середине июля. Почитайте эксклюзивный отрывок.

И опять наши взгляды встретились — мой и взгляд широко распахнутых карих глаз. Она сидела там же, где и прежде, и смотрела на нас — в этом я не усматривал ничего удивительного, ведь Джессика продолжала кормить ее местными сплетнями о Калленах. Со стороны новенькой думать о нас тоже было бы вполне естественно. Но я не различал ни единого шепота.

Теплый, призывный румянец проступил на ее щеках, она потупилась, исправляя досадную оплошность — ее поймали глазеющей на незнакомого человека. К счастью, Джаспер по-прежнему смотрел в окно. Даже представлять не хотелось,как отразился бы на его умении владеть собой этот мгновенный прилив крови.

Чувства так отчетливо читались на ее лице, словно были выписаны на нем словами: удивление по мере того, как она невольно замечала неявные признаки межвидовых различий — между собственным и моим видом; любопытство, с которым она выслушивала рассказ Джессики, и еще что-то...

Влечение? Не у нее первой. Мы прекрасны для людей, предназначенной для нас добычи. И наконец, смущение.

Но, несмотря на всю отчетливость отражения мыслей в ее необычных глазах — необычных из-за их глубины, — я слышал лишь тишину с того места, где сидела она. Только... молчание.

Я ощутил мимолетное беспокойство. Ни с чем подобным я еще никогда не сталкивался. Со мной что-то не так? Но я чувствовал себя в точности как всегда. Тревожась, я прислушался как следует. Все голоса, которые я до сих пор отключал, вдруг завопили у меня в голове.

«... знать бы, какой музон ей по нраву... может, про мой новый диск при ней сказать...» — думал Майк Ньютон на расстоянии двух столиков от меня, не сводя глаз с Беллы Свон.

«Гляньте, как он на нее вылупился. Мало ему, что половина девчонок школы ждут, стоит ему только...» — язвительные мысли Эрика Йорки тоже вращались вокруг девчонок.

«...аж тошнит. Как будто она знаменитость или типа того... Даже Эдвард Каллен уставился... — На лице Лорен Мэллори была написана такая острая зависть, что ей по любым меркам полагалось бы густо позеленеть. — Да еще Джессика, выискалась новая лучшая подружка. Умора...» — ее мысли продолжали сочиться ядом.

«...спорим, об этом ее спрашивают все подряд. Но поболтать-то с ней хочется. Что бы такого придумать пооригинальнее?» — ломала голову Эшли Даулинг.

«...а вдруг она будет со мной на испанском...» — надеялась Джун Ричардсон.
«...куча домашки осталась на завтра! Тригонометрия да еще тест по английскому. Надеюсь, мама...» — тихоню Анджелу Вебер, в мыслях которой царило удивительное добродушие, единственную из сидящих за столом не захватила одержимость Беллой.

Я слышал их всех, слышал каждую несущественную мыслишку сразу же, едва она проносилась у них в голове. Но ни звука не долетало от новой ученицы с обманчиво приветливыми глазами.

Но я, разумеется, слышал, что она говорила, обращаясь к Джессике. Умение читать мысли не требовалось, чтобы различить ее приглушенный чистый голос в дальнем углу длинного зала.

— Тот рыжеватый парень — кто он? — донесся до меня ее вопрос, и она украдкой бросила на меня еще один взгляд, только чтобы увидеть, что я по-прежнему наблюдаю за ней, и поспешно отвести глаза.

Если у меня и успела мелькнуть надежда, что услышанный голос поможет мне уловить тембр ее мыслей, то меня сразу же постигло разочарование. Как правило, высота внутреннего и физического голосов человека совпадает. Но этот тихий застенчивый голос звучал незнакомо, не соответствовал ни одной из сотен мыслей, разносящихся по залу, — в этом я не сомневался. Совершенно новый голос.

«Ну и флаг в руки, дурында!» — подумала Джессика прежде, чем ответила на вопрос соседки:

— Это Эдвард. Он, конечно, потрясный, но лучше не трать на него время. Он ни с кем не встречается. Видно, считает, что никто из симпатичных девчонок здесь ему не пара. — И она негромко фыркнула.

Я отвернулся, пряча улыбку. Джессика и ее одноклассницы понятия не имели, как им повезло, что ни одну из них я не счел особо привлекательной.

Сквозь эту мимолетную вспышку веселья я ощущал неожиданный порыв, не вполне понятный мне. Он имел некое отношение к зловредному оттенку мыслей Джессики, о котором новенькая не подозревала... Мной овладело престранное желание встать между ними, загородить Беллу Свон от темных помыслов Джессики. Какое непривычное ощущение.

Пытаясь выяснить, чем вызван этот порыв, я опять вгляделся в новенькую, на этот раз глазами Джессики. Мой пристальный взгляд привлекал слишком много внимания.

Может, все дело было в давно погребенном глубоко внутри инстинктивном стремлении защищать — сильный за слабого. Почему-то эта девушка выглядела более ранимой и хрупкой, чем ее новые одноклассницы. Ее кожа была такой тонкой, почти прозрачной, что с трудом верилось в сколько-нибудь достаточную надежность этой защиты от внешнего мира. Я видел, как ритмично пульсирует кровь в ее жилах под этой чистой бледной оболочкой... Но сосредотачивать на ней внимание мне не следовало. Я был хорошо приспособлен к жизни, которую избрал, но голод мучил меня так же, как и Джаспера, даже в отсутствие соблазнов.

Между ее бровями обнаружилась еле заметная складочка, о которой она, кажется, не знала.

Но насколько же невероятной была досада! Ведь я прекрасно видел, каких усилий ей стоит сидеть здесь, поддерживать разговор с малознакомыми людьми, находиться в центре внимания. Чувствовал ее робость по тому, как она слегка сутулила хрупкие плечи, словно ожидая, что ее в любую минуту могут резко осадить. И тем не менее я лишь видел, лишь чувствовал, лишь мог представить себе. Но от этой совершенно непримечательной человеческой девушки исходило только молчание. Я ничего не слышал. Почему?

Текст предоставлен издательством АСТ