5 вещей, которые меня изменили: художник и фотограф архитектуры Юрий Пальмин

В рубрике «5 вещей» мы спрашиваем героев о культурных событиях и явлениях, которые их сформировали. На этот раз художник и куратор Юрий Пальмин рассказал, как оглох на пару дней перед концом света и почему Северное Чертаново вдохновило его на выставку.

Теорема Кантора о множествах

Мне необычайно повезло — в седьмом классе я оказался участником экспериментальной программы по математике. Мы изучали специально адаптированные начала анализа, теории множеств и элементарную геометрию. Теорема, одно из следствий которой утверждает, что различные бесконечности можно сравнивать, как обычные числа (то есть одна из них может быть больше другой), поразила меня тем, что ее доказательство оказалось неожиданно ясным и понятным. В ней соединилась конечная простота логического рассуждения и трансцендентная бесконечность бытия.

Роман Владимира Набокова «Ада»

Я довольно рано начал читать по-английски, в основном всякую макулатуру вроде детской фантастики и детективов. Но даже когда перешел на нормальную литературу, не мог без священного ужаса и содрогания смотреть на толстенный черный том «Ады». Пару раз, классе в десятом, я открывал его и старался продраться через первые абзацы, написанные на странном языке, где русские корни и синтаксис трансформировали ткань английского и чуть ли не каждое предложение взывало к множественной трактовке. Уже в университете, осилив несколько страниц комментария одного только названия книги, я решился еще раз попробовать нырнуть в темные воды набоковского текста, не поддающегося переводу. Вынырнул я примерно через год.

Микрорайон Северное Чертаново

В самом конце 1990-х я переселился в Чертаново. Не в Северное, где живу сейчас, но неподалеку от него. К тому времени я уже лет десять профессионально фотографировал архитектуру. Когда архитектор и куратор Юрий Аввакумов предложил мне участвовать в серии выставок «24», где каждый автор сам выбирал тему для серии из 24 фотографий, я, недолго думая, выбрал именно этот позднемодернистский микрорайон.

Дело в том, что советская архитектура 1960–1980-х находилась как бы в слепом пятне профессиональной видимости, она ассоциировалась с тусклым и нудным бытом спальных окраин. Неожиданно значение и художественные достоинства зданий периода послевоенного модернизма открылись именно в самом начале нашего века, а для меня это открытие воплотилось в серии фотографий о Чертанове.

Концерт группы Swans в Bowery Ballroom 28 октября 2012 года

Накануне урагана «Сэнди» замер Нью-Йорк. Встало метро и автобусы, перекрестились клейкой лентой окна, закрылись магазины, отменились все спектакли и концерты. Почти все. На сайте Swans объявление: «Приходите, мы играем сегодня. Наша музыка — лучший саундтрек к концу света».

Пустынный Чайна-таун в восемь вечера жуток. Закрыто все, нарастающий ветер завывает в подворотнях и погромыхивает металлическими ставнями. Внутри эта безысходность отступает. Swans начинают, очень громко, но ведь понятно, что это только начало, и вот Джира тянет и тянет долгое: «There are millions and millions of stars in your eyes» («В твоих глаз миллионы и миллионы звезд») — и после третьего раза весь этот миллион взрывается мягкой болью, и уши не слышат уже ничего, и как-то удивительно хорошо. Через полтора часа Джира с блаженной улыбкой объявляет: «Уже поздно, кому-то из вас нужно еще успеть на поезд. Ах да, поездов же больше не будет. Тогда еще часок поиграем».

Полночь. Полное безветрие, настоящее затишье перед бурей. Тишина — я не слышу к тому же ничего. Слух вернулся полностью только через два дня. А наутро началось.

Школа МАРШ

@marchschool

Я начал преподавать в архитектурной школе МАРШ в 2015 году. До сих пор не могу понять, как я согласился на эту авантюру, ведь до этого я вел курс архитектурной фотографии в Британской школе дизайна, и там все было мне относительно ясно и понятно. Я комфортно располагался внутри своей профессии, просто помогая студентам с их проектами. А вот в МАРШе все было непонятно и в какой-то мере даже страшно. Но уже через год я понял, что попал, наверное, в самое главное место своей жизни.

МАРШ — это такое пространство, где закономерности и правила внешнего мира постоянно подвергаются критике и сомнению, где нарушается привычное течение событий и рождается новое, доселе невиданное. И быть причастным к этому, постоянно преодолевая собственные страхи и комплексы, — великое счастье.