Там русский код, там Русью пахнет: как снимают старые сказки на новый лад

Сегодня чуть ли не самым востребованным жанром в отечественных кинотеатрах стали киносказки: это видно и по количеству релизов, которое постоянно растет, и по кассовым сборам. Например, недавние проекты «По щучьему велению», «Конек-Горбунок» или «Последний богатырь». А в 2024-м нас ждет «Летучий корабль» Ильи Учителя, «Молодая Яга» Кима Дружинина, «Финист. Первый богатырь» Дмитрия Дьяченко другие. Вместе с редакционным директором журнала «КиноРепортер» Марией Лемешевой рассказываем, почему кинематографисты возрождают старые сказки и как они становятся прибыльными.

Мария Лемешева

редакционный директор журнала «КиноРепортер»

Хорошо сделанная киносказка способна собрать у экрана огромную аудиторию всех возрастов, поэтому степень окупаемости таких проектов невероятно высока. Причем прибыльными становятся и относительно недорогие картины, и блокбастеры. Для примера: бюджет фильма Карена Захарова «Баба Яга спасает мир» не превышает 150 миллионов рублей, тогда как его сборы перешагнули за 600 миллионов, а мегахит Александра Войтинского «По щучьему велению» собрал около 2,5 миллиарда при бюджете в 660 миллионов.

Понятно, что при таких цифрах причина популярности сказок у отечественных кинопродюсеров вопросов не вызывает. Но почему киносказки так любим мы, зрители? Почему взрослые люди, искренне утверждающие, что не смотрят ничего, кроме триллеров или хорроров, вдруг забрасывают все дела и бегут смотреть на злоключения какого-нибудь Иванушки-дурачка?

Дело в том, что сказки и сказочные персонажи — часть нашего культурного кода. Они пришли к нам из незапамятных времен, зародившись сначала как миф и мифологические герои, после чего трансформировались в течение многих веков, впитывая в себя ДНК каждого из миллионов рассказчиков. Поэтому сегодня, когда мы слушаем или смотрим сказку, мы, во-первых, невольно узнаем в персонажах самих себя, а во-вторых, соприкасаемся с сакральными страхами или радостями наших очень далеких предков. Так что сказка напрямую взаимодействует с нашим подсознанием — и делает это в том числе и с помощью архетипических образов.

В сегодняшних киносказках герои часто отличаются от своих прообразов, однако их архетипическая основа чаще всего остается прежней. Попробуем показать это на конкретных примерах.

Кадр из мультфильма «Гора самоцветов»

Самый любимый герой русских сказок — это, конечно, Иван-дурак. Основные его черты — доброта и веселость. В то же время он лодырь: предпочитает лежание на печи любому другому виду деятельности. Что же касается глупости, то она очень специфическая: он дурачок только в плане карьерного роста или финансов (если уж говорить современным языком). Он не стремится вспахать поле быстрее других, не пытается заработать больше (поэтому, видимо, и дурачок), не бежит угождать боярам и так далее. То есть пристраиваться или приспосабливаться он не умеет — и учиться не собирается. Зато в любой критической ситуации Иван внезапно оказывается умнее других: он с легкостью обдуривает кого угодно — хоть медведя, хоть черта, хоть говорящего кота.

Другой важный навык Ивана-дурачка — он умеет находить себе друзей. Он помогает всем подряд бескорыстно, просто из сострадания. Поэтому ему тоже помогают все — даже представители фауны, изначально настроенные враждебно по отношению к человеку. Благодаря этому у Иванушки во многих сказках есть волшебный помощник (у Ершова, а вслед за ним у режиссера Олега Погодина — Конек-Горбунок), обладающий сакральным знанием, которого наш дурачок лишен. Спутник-наставник знает, что значит «пойди туда, не знаю куда» и что нужно сделать, чтобы добыть «то, не знаю что». Но, получив такой инструктаж, Иван никогда не говорит: «Я не хочу, не пойду, мне трудно, мне лень». Да, он заявлен в большинстве сказок как лодырь и лоботряс, но он встает и идет. Идет, потому что надо спасти друга, помочь принцессе и так далее. Он и в кипящее молоко готов броситься без лишних споров, потому что так надо! И это очень важная черта его характера.

В современных киносказках наши Иванушки выглядят абсолютно по-разному. Единственное, что их объединяет, — это жизнерадостность и умение не унывать. При этом все они ищут легких путей: для них женитьба на принцессе — это решение всех проблем, а печь — бесплатное такси, дающее возможность не утруждать себя любимого. Что же касается наивности, то тут возможны варианты: герой «Последнего богатыря» в нашем мире был профессиональным мошенником, а это очень серьезная трансформация в характере персонажа.

Как бы то ни было, в современном российском кино Иванушку активно пытаются перевоспитать: отучить от лени («По щучьему велению») или пробудить в нем сакральное знание («Последний богатырь»). В общем, сделать так, чтобы дурачок перестал быть таким. В сказках этого перевоспитания, кстати, не происходит: Иван женится на принцессе или Василисе и начинает «жить-поживать и добра наживать». О том, что он научился принимать взрослые решения и нести ответственность за свои поступки, в сказках ничего не сказано.

Иван-царевич близок к Иванушке-дурачку, но он представитель другого сословия, необходимости быть работягой у него нет, поэтому в безделии его никто и не обвиняет. Тем не менее по сравнению со старшими братьями (которых, как правило, двое) он тоже находится в положении дурачка: братья получают богатых невест, а он — лягушку; обязанность охранять ночью могилу отца тоже сваливается на него одного. Да и царства ему никогда не наследовать — он третий в очереди на престол. Однако злобы в нем нет и статусом он не хвастается — с готовностью помогает всякому зверю, попавшему в беду, или старушке-нищенке. За это он тоже вознагражден или сакральным знанием (смерть Кощея в яйце), или волшебным попутчиком (Серый Волк). А «полцарства в придачу» и вовсе идут в качестве бонуса.

В современном кино Иван-царевич не так популярен, как его простонародный собрат: он стал героем только анимационной франшизы студии «Мельница». Но Иван, озвученный Никитой Ефремовым, по своему характеру (да и по происхождению) ближе к дурачку, чем к царевичу: это беззаботный балагур из низов, удачно женившийся на принцессе.

Другой герой — Кощей — самый популярный антагонист в русских сказках. Он не просто злодей. Он могущественный чародей, подчинивший себе темные силы. Его бессмертие — это бессмертие мертвеца, возненавидевшего все живое. Основные черты — скупость, неконтролируемая и необъяснимая злоба, жажда разрушения, насилия и убийства. По статусу он, как правило, царь. По своим сюжетным функциям — представитель (владыка) темного царства, похититель красавиц и защитник всего плохого, воюющий против всего хорошего. Кстати, вором чужих жен коллективное бессознательное сделало его не просто так: тут явно прослеживается влияние татаро-монгольского ига, когда черные всадники на черных конях устраивали набеги на русские деревни, угоняя рабынь в Орду. Тем не менее по своему происхождению этот архетип гораздо более древний: он зарождался в восточнославянской мифологии как аналог древнегреческого Аида.

Кадр из фильма «Последний богатырь»

А вот в отечественном кино образ Кощея далеко не такой однозначный. В советские времена он почти всегда был антагонистом (в отличие, кстати, от Бабы-яги). Но сегодня кинематографисты эту традицию активно ломают. Яркий пример — тот же «Последний богатырь», где Кощеюшку сыграл Константин Лавроненко. Нет, в данной интерпретации Кощей не стал милым улыбающимся старичком с седой бородой — он по-прежнему ворчит и демонстрирует свою власть. Но он перешел на сторону добра, обзавелся способностью рефлексировать и готов даже пожертвовать жизнью (то есть бессмертием!) ради людей. Это ли не трансформация?

Баба-яга чуть ли не самый многогранный персонаж отечественного фольклора. Не надо воспринимать ее как сердитую старушку-отшельницу, поселившуюся в лесу. По своему архетипу это мудрая женщина, ведунья, имеющая доступ к тайным знаниям. Но они не были ей даны изначально, как Кощею, по факту рождения: она приобрела их сама, собирая дикие коренья и травы, варя зелья, приручая животных и даже осваивая азы аэронавтики (вспомним говорящего черного кота и летающую метлу со ступой). По мнению ученых, ее попытки зажарить детей на лопате — это не что иное, как переработанный коллективным бессознательным древний обряд инициации, после которого подростки могли считаться мужчинами.

Неоднозначность Бабы-яги проявляется и в сказках. Далеко не всегда она представитель злых сил: очень часто она становится помощницей главного героя (дает Иванушке волшебный артефакт — клубок, делится тайным знанием — где найти Кощея и так далее). Эту неоднозначность использовали и в советском кино: вспомните «Там, на неведомых дорожках...» Михаила Юзовского и совершенно невероятную «бабушку-старушку» Татьяны Пельтцер! Сегодня кинематографисты делают примерно то же: героини Елены Яковлевой из «Последнего богатыря» и Людмилы Артемьевой из «Баба Яга спасает мир» находятся на стороне света, а не тьмы.

Кадр из фильма «Последний богатырь»

В современных киносказках нашли свое место и выходцы из былин — богатыри. В фольклоре их великое множество, но сегодняшняя малышня уверенно назовет только троих — благодаря все той же студии «Мельница». Основная сюжетная функция таких персонажей — защита страны от врагов, основные черты — храбрость, героизм и надежность. Тем не менее кинематографисты пытаются найти иные подходы и к этим героям: в «Последнем богатыре» Добрыня Никитич вовсе не положительный персонаж. Однако это все-таки исключение, а не правило.

Так что даже по небольшому анализу заметно, что современные кинорежиссеры пытаются взглянуть на классических сказочных героев с нового ракурса: изменить их черты характера, поместить в необычные обстоятельства. Тем не менее архетипическая сердцевина персонажей, как правило, сохраняется — и киносказка, даже в самом модернизированном и осовремененном варианте, продолжает говорить с нами о вечных ценностях: добре, верности и любви. И о том, что, как бы ни была темна ночь, рано или поздно свет победит.