И не кончается вбой. Рецензия на новую книгу Пелевина KGBT+

Наконец-то сегодня ровно в 20:22 выходит новая книга Виктора Пелевина KGBT+. Наш литературный критик Ксения Рождественская уже прочла ее и убеждена, что она о том же самом, о чем все остальные его книги.

В этом году Виктор Олегович Пелевин, наше постмодернистское все, пропустил удар, опоздал на месяц, не выпустил книгу ни в августе, ни в начале сентября, как делал все последние годы. Казалось, он ее вообще не выпустит. Это дало критикам возможность неоднократно пошутить о том, что в этом году он написал свой лучший роман — достаточно посмотреть вокруг. Реальность, кажется, не только превратила все предыдущие пелевинские фарсы в документальную прозу, но и отменила его попытки над этой реальностью поиздеваться. Фирменные пелевинские каламбуры звучат сегодня как-то жалобно, а его антиутопии, хоть и откровенно злые, не выдерживают сравнения с новостными заголовками.

Предыдущая книга Пелевина, Transhumanism Inc., переосмысливала пьесу Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», то есть отражала отражение «Гамлета». KGBT+ — своеобразный спин-офф Transhumanism Inc., то есть отражение отражения отражения. Здесь продолжается история «баночного бессмертия»: в посткарбоновом будущем самые богатые и влиятельные люди планеты перестают умирать, они помещают свой мозг в банку и продолжают существовать в виртуальном мире. А живые (пока еще) люди, у которых нет средств на банку, носят имплантат, через который корпорация управляет их эмоциями. Есть в KGBT+ и продолжение истории правителя России, и сердоболы-патриоты, как будто вышедшие из сорокинского «Дня опричника», и «лолиты» — «жестко зачипованные девки», у которых активны только мышечно-моторные зоны мозга. В общем, вселенная та же, рассказчик другой.

Книга состоит из двух частей — слишком короткой и слишком длинной. Одна — о молодом японском офицере, который во время Второй мировой в бирманских джунглях ведет философские беседы с местным монахом и учится осознанно перерождаться. Точнее, пытается проникнуть в мудрость Будды и понять, как видеть лишь то, что видишь, слышать лишь то, что слышишь, как достичь конца страдания. Этот офицер — предыдущее воплощение Сасаки из лучшей новеллы предыдущей книги; в следующем воплощении он станет вбойщиком под ником KGBT+.

Вторая часть — «практическое пособие по жизненному успеху» от этого самого вбойщика, всемирно известного KGBT+. Ник сгенерирован так, чтобы его одинаково ценили и криптолибералы, и сердоболы, стоящие у власти (точнее, лежащие в банках; а баночку-то можно случайно и разбить). Веселая и жутковатая автобиография KGBT+, для своих — Кея, расцвечена доморощенной философией, мнимыми прозрениями, картинами будущей клубной жизни, сценами безудержного секса — правда, непонятно, может ли секс в эпоху нейрострапонов и имплантатов считаться безудержным. И подробным пересказом его вбоек — перформансов, во время которых имплантаты зрителей-слушателей входят в резонанс с имплантатом вбойщика, и в их головы вбивается некая мысль, которую они принимают за собственную.

Вбойщик должен «сбить их с думки», а потом «прострелить навылет», и тогда они испытают нечто вроде коллективного прихода. Кей пишет свои мемуары, находясь в виртуальной тюрьме: разбираясь со своей личной и творческой жизнью, он не заметил, как его использовали втемную и с его помощью изменили ход мировой истории. Теперь ему, чистому мозгу в банке, приходится отбывать наказание с воображаемыми Чеховым, Толстым, Жуковым, Гагариным и Чайковским и видеть принудительные сны, в которых он вынужден переживать русскую культуру и историю как свою собственную. Чтоб страдал. Зато есть время подумать о жизни.

Всякий раз кажется, что Пелевин пишет свою очередную книгу со словами: «Ну если они и это схавают, то я не знаю, чем еще их накачать». Сюжет первой части в любой момент готов перейти в «Апокалипсис сегодня» или в «Чапаева и Пустоту», сюжет второй постоянно срывается в фарс. И все это, очевидно, лишь фон для бесконечных философских прогонов, прямых цитат из Тхеравады, анализа песен The Beatles и андерсеновской «Снежной королевы». Здесь весело — есть скопцы-илонмаскеры, есть свидетели Бога, возвращавшегося на Землю как Жан-Поль Бельмондо. Здесь актуально — есть отмена и унижение великой культуры: драка Толстого и Чехова за кусок жареной буйволятины. Есть люди, которые «верят, что стоит запретить всех остальных, и кто-то начнет всасывать их говнопродукт». Есть теория «доброго зла» — ее адепты не могут не быть мразью в служебное время, потому что именно за это дают еду, но могут «вонять умеренно, рубить головы не больно, расстреливать не в живот, а прямо в сердце».

Здесь скучно — много (иногда слишком много) пелевинского скоморошества, много совершенно неинтересных деталей будущего, много фемшуток и разговоров о рептильном мозге, много клубной жизни молодого вбойщика, тоскливой и буйной, как в 1990-е.

Но так устроены все лучшие пелевинские тексты: и в «Empire V», и в «iPhuck 10», и в «Generation П», и в «Принце Госплана» актуальность, ирония, злость, обида, растерянность то и дело пробуксовывают. Герои отчаянно, с трудом, оступаясь и падая, пытаются пробиться через все это скоморошество, через навязанные кем-то правила, через чужую волю — и оказываются нигде. Ветер срывает с них все шутовские колпаки, все лохмотья, все сны о бабочках, все электрические ошейники и тоску по великой литературе и оставляет наедине с самими собой.

Ох, там холодно.

Пелевин снова, как и каждый год, дает мастер-класс по просветлению, показывает, с какой легкостью все можно связать со всем остальным. Он в который раз берет культурные фетиши и жонглирует ими, делая их дорожными знаками на пути в ничто. Критики в который раз отмечают это, и нет уже сил в который раз писать «в который раз».

Но в KGBT+ есть нечто большее — план действий. «Сердоболы со своими партнерами из „Открытого Мозга“ обгадили абсолютно все, что было в наших жизнях, кроме точки „сейчас“, до которой они не знают, как дотянуться (сами они в ней не были, только слышали про нее от разведки)». «Сейчас» — вот куда идет герой Пелевина в прошлом, настоящем и будущем.

Это действительно история успеха, созданная по четким лекалам 1990-х: простой парень-сирота нашел крутого продюсера и выбрался в люди, а потом его подставили, он сел в тюрьму и там просветлился. И, как обычно, это прекрасный анализ собственного творческого метода: Пелевин всегда стремится сбить читателя с «думки», а потом прострелить его навылет. Здесь, как обычно у Пелевина, можно найти сотни пасхалок, увидеть, каким восхитительным фракталом расходится вторая часть, вместив в себя первую и одновременно отрекаясь от нее, понять, каким образом они отражаются друг в друге, порождают друг друга, пожирают предыдущие книги Пелевина, поразиться красоте этого уробороса — и тут же забыть обо всем этом, как и должно быть в идеальной вбойке. При всей изощренности, при всем блеске ума, при всем умении писать по-русски Пелевин осознает, чем являются его книги: «Духовный бутерброд», — говорит он. «Всякое время выбирает своих певцов», — говорит он. «И мой специфический голос вряд ли сможет взять нужную сегодня ноту. Ну не поется мне про ветрогенезис и конницу. Господь не дает силы и огня», — говорит он.

Он уже пел когда-то про конницу — не помогло. Снова и снова пытался рассказать о пустоте и иллюзии, о «там», «сям» и «между», о боли, из которой сделан мир и каждый из нас, о покое и воле, о том, как научиться жить в «сейчас», как вообще научиться жить, а не нырять ежесекундно в говно.

Это же так просто — не искать принцессу, не гнаться за властью, не искать покоя, не хотеть воли, а просто идти дальше, видеть только то, что видишь, слышать только то, что слышишь. В ощущаемом будет только ощущаемое, в осознаваемом — только осознаваемое, в книге Пелевина не будет никаких ответов и никаких предсказаний. Это будет просто книга Пелевина, бесконечный променад по воображаемой аллее.

И если ты продвинешься на этом пути, то, когда выйдет его следующая книга, ты поймешь, что Пелевин всякий раз говорит себе: «Ну если они и сейчас ничего не поймут, то я не знаю, как еще им объяснить».

Щас. Щас, щас поймем.