В этой майской подборке литературный критик The City Ксения Рождественская собрала самые любопытные книги: историю настройщика фортепиано во время войны, актера — заложника собственной роли и тексты стихов Ланы Дель Рей (с фотографиями и зачеркнутыми строчками).Дэниел Мейсон. «Настройщик»
«Фантом Пресс»
Роман американца Дэниела Мейсона «Зимний солдат» о молодом враче на Первой мировой войне оказался одной из самых важных книг прошлого года. «Настройщик», его дебютный роман, в свое время прошедший почти незамеченным, переиздан очень вовремя. Еще одна история о войне и поиске смысла. 1886 год, Эдгар Дрейк, немолодой настройщик фортепиано, никогда, в сущности, не выбиравшийся из Лондона, получает новый заказ. Он должен настроить фортепиано «Эрар» в Бирме, где майор медицинской службы Энтони Кэррол весьма своеобразно «обеспечивает интересы Империи». Кэррол считает, что главная трагедия, «недоступная пониманию Военного министерства», — это когда струны ля четвертой октавы оказываются повреждены мушкетной пулей. Дрейк отправляется в Бирму, длит и длит свою одиссею, оказывается посреди войны, ищет гармонию в этой какофонии, растворяется в ней — и да, наконец приступает к настройке «Эрара». Как и в «Зимнем солдате», Мейсон затягивает читателя неспешным и спокойным описанием катастрофы, настолько спокойным, что катастрофа начинает казаться спасением.
Жауме Кабре. «И нас пожирает пламя»
«Иностранка», «Азбука-Аттикус»
Герой этой дикой, жадной книги просит, чтобы его звали Измаилом. Он хотел бы понять, кто он, и вспомнить, что случилось с ним после аварии. Аварию он тоже хотел бы вспомнить. Второй герой — молодой кабанчик, не знающий, куда ему теперь деваться. Еще здесь есть бывшая официантка, зловещие врачи Юрий Живаго и мадам Бовари, бандит, пожилая дама, погоня, предательство, сумасшедший дом — все то, что должно стать захватывающим детективом, но оказывается лишь тихой ночной притчей, случайной вспышкой чужой жизни. Название книги — часть латинского палиндрома о мотыльках: «In girum imus nocte et consumimur igni» («Мы кружим в ночи, и нас пожирает пламя»). Весь этот литературоцентричный постнуар — рассказ о мотыльках, летящих на свет. Свет любви, свет великой литературы, свет автомобильных фар. Пугающе прекрасный псевдотриллер классика каталонской литературы.
Антон Понизовский. «Тебя все ждут»
«Редакция Елены Шубиной»
Актер Алексей Орлов, пьющий, не особо талантливый, получает предложение, от которого невозможно отказаться: он будет сниматься в телевизионной саге из XIX века «Дом Орловых», получать за это ежедневно 3 тысячи долларов, но при этом, пока продолжается сериал, не сможет выйти из декораций и вообще из образа, потому что интернет-трансляция не будет прекращаться ни на минуту. Актер становится заложником своей роли и времени, в котором разворачивается сюжет сериала: он инвалид войны 1812 года, вокруг сплошная «Война и мир». Орлов надеется прогнуть шоу под себя и побороться с самим создателем. А то и с Создателем. Понизовский всякий раз полностью погружается в тему: чтобы написать «Обращение в слух», он арендовал торговый павильон на рынке и выслушивал истории тех, кто там работал; для «Принца инкогнито» устроился санитаром в областную психбольницу; чтобы вжиться в роль героя «Тебя все ждут» — пошел в театральную школу. Получилось нечто среднее между экзистенциальным триллером, пособием для сценаристов и экскурсией по останкинским декорациям — в этом ракурсе они очень похожи на задворки загадочной русской души.
Оксана Васякина. «Роза»
«Новое литературное обозрение»
Завершение автофикшен-трилогии Оксаны Васякиной, еще одна попытка писательницы приручить внутреннюю тьму. Первая ее книга, «Рана», рассказывала об отношениях с матерью, вторая — «Степь» — о разборках с отцом, теперь пришла очередь вспоминать о тетке Светлане. Мать умерла от рака, отец — от СПИДа, тетка — от туберкулеза; Васякина вглядывается в черную дыру памяти и вместе с читателем осознает, что сама она — дочь, внучка, племянница, женщина, умеющая складывать слова в предложения, — лишь отражение своих мертвых. Это поэтичный роман взросления и брезгливости, история болезни и растерянности — текст более нежный, чем шансон об отце или эпос о матери, но и менее ясный. Кажется, что воспоминания пробуксовывают, жанр превращается в набор понятных приемов, хотя, может быть, это единственно возможный способ исследовать «тесный и одновременно пустой мир взрослых женщин».
Хуан Филлой. «Оп Олооп»
Polyandria NoAge
Хуан Филлой — аргентинский писатель, рефери по боксу, пловец, менеджер футбольного клуба, карикатурист, основатель Музея изящных искусств города Рио-Куарто, мировой судья. Он прожил почти 106 лет, знал семь языков, придумал 6 тысяч палиндромов, писал романы, названия которых всегда состояли из семи букв, — и делал это исключительно для собственного удовольствия. Это удовольствие отдается эхом в каждом шаге Оптимуса Олоопа, финского статистика, «палача всего незапланированного». Однодневное, как в «Улиссе», путешествие по Буэнос-Айресу: сегодня — день помолвки Опа Олоопа с прекрасной Франциской, но сегодня — еще и ночь его тысячного соития с местной проституткой. И именно сегодня все планы чуть сдвигаются, Олооп, сам того не желая, начинает генерировать хаос, все глубже погружаясь в водоворот Буэнос-Айреса, разнообразные «дорожно-транспортные происшествия на дорогах души», незапланированные мысли. Роман был опубликован в 1934 году, Фрейд был от него в восторге.
Лана Дель Рей. «Вайолет, склонившаяся над травою»
МИФ
Тексты в книге стихов Ланы Дель Рей как будто напечатаны на машинке, с исправлениями, пятнами (конечно же, от слез), со сползающими или зачеркнутыми строчками, а после каждого такого черновика — фото, сделанное самой певицей. Какие-то случайные городские виды, небеса, пейзажи, пропущенные через фильтры, — путеводитель Ланы Дель Рей по Лос-Анджелесу и вокруг него. Наивное, беспечное путешествие по Малхолланд-драйв, до Луны и обратно, по красным рекам огней на шоссе, по текстам Моррисона и Дилана, по магазинам, наконец. Русский перевод выглядит как эхо оригинала: та же желтоватая бумага, те же исправления, те же фото — и это отражение превращает книгу в арт-объект, удвоенную искренность. Лана Дель Рей меланхолически уговаривает себя и своего слушателя: «Жизнь сладка, как лимонад, и плоды не горчат ничуть». В этом месте в книге — эмодзи арбузика. Единственный раз, когда автор позволяет себе разрушить образ бедного поэта, у которого ничего нет, лишь пишущая машинка, ручка и огромное сердце.
Ричард Докинз. «Огарок во тьме. Моя жизнь в науке»
Corpus
Продолжение «Неутолимой любознательности» — автобиографии британского биолога Ричарда Докинза. Ироничная, глубокая и ясная книга о мышлении и о том, как ощущает себя сторонник теории эволюции, глядя на результаты этой эволюции. Докинз делает читателя соавтором, если не сообщником своих рассуждений, он делится воспоминаниями о научных инсайтах и великих ученых, но главное — он смотрит на мир в бесконечном восхищении, неважно, с кем сводит его эволюция: с мыслителями, архиепископами, политиками или студентами. Когда он спросил одну студентку: «Как далеко в прошлое нужно отправиться, чтобы добраться до нашего с вами общего предка?» — стандартный вопрос на собеседовании по биологии, девушка безжалостно оглядела его с ног до головы и медленно вынесла вердикт: «До самых обезьян». Это написано с умилением и нежностью — не к студентке, а к самому мироустройству.