В чем секрет успешной московской выставки? Прочитайте отрывок об этом

В издательстве Artguide Editions совместно с бюро Planet9 (авторы выставок-блокбастеров «Виктор Цой. Путь героя» и «Панк-культура. Король и Шут») вышла книга «Архитектура впечатлений». В издании, состоящем из двух частей, эксперты рассказывают, как менялись музейные форматы последние два века. Публикуем отрывок про то, как сейчас делают экспозиции в Москве и что любит современный зритель.

«А как же раньше справлялся без архитектора-экспозиционера тот же Эрмитаж и все прочие музеи?» — спросите вы. Как ни странно, экспозиционер (правда, вовсе необязательно архитектор) у них на самом деле был, причем как постоянная штатная единица. Вот только в эпоху экономики впечатлений перестановкой витрин и перевеской картин — главными инструментами музейного экспозиционера старой формации — посетителей не привлечь. Им нужны яркие эмоции и переживания, причем такие, которые зритель способен воспринять за относительно короткий промежуток времени. И согласитесь, если не подать это должным образом, то, скажем, вчитываться в неразборчивый язык и почерк исторических документов будут только истинные фанаты-исследователи. Таким образом, грамотно выстроенная архитектура выставки стала сегодня главным способом коммуникации со зрителем.

Способ коммуникации — это и есть короткий ответ на вопрос, что же изменилось, заданный мною в начале. Наше общество стало принципиально иначе коммуницировать с внешним миром, что неизбежно изменило и «спрос», и «предложение». Люди жаждут индивидуального опыта и зрелищ? Значит, надо учиться по-новому выстраивать сценарии взаимодействия с экспонатами — тогда можно будет привлекать внимание к одной и той же музейной коллекции бессчетное количество раз.

Отсюда в том числе мода и успех так называемых сборных выставок, когда находятся новые нестандартные кураторские сюжеты, объединяющие абсолютно разнородные и по типу, и по форме, и по хронологии происхождения объекты. Характерный пример такой выставки — «Бывают странные сближенья...» французского куратора Жан-Юбера Мартена в ГМИИ им. А. С. Пушкина в 2022 году, где экспонаты самого Пушкинского сложились в причудливый микс с предметами из 50 других музеев, — и каждое соседство заставляло по-новому взглянуть на участников композиции, даже хорошо знакомых. Юрий Аввакумов описал это так: «В пространстве выставочного зала всегда можно найти такое размещение произведений искусства, при котором они, как камни в саду Рёандзи, составят своего рода энергетическое поле для медитирующего зрителя». Практически на постоянной основе такие выставки создает музей Анатолия Зверева AZ, противопоставляя культуре шестидесятников, к которой принадлежал сам Зверев, то авангард 1920-х, то нонконформизм, то современное актуальное искусство.

Богат на неожиданные концепции и выставочный репертуар Дома культуры «ГЭС-2»: «Квадрат и пространство. От Малевича до ГЭС-2» (дизайн экспозиции — Евгений Асс, 2024) — это диалог самых разнообразных произведений, на создание которых так или иначе повлиял тот самый «Черный квадрат». Однако все это скорее про кураторские находки. Задача архитектора в этом случае, как емко формулируют музейные эксперты, — ответ на три основные последовательные функции: собирание, фреймирование и расслоение. Собирание — это как раз про соединение экспонатов в единую композицию-нарратив, фреймирование — про обозначение отдельных сюжетов рассказа, а расслоение — про разделение повествования на слои для разных групп пользователей, которые отличаются между собой скоростью восприятия информации, степенью вовлечения и так далее.

Например, на выставке «100 лет российской государственности» в «Новом Манеже» (архитекторы — NOWADAYS office, 2018) абсолютно незрелищную тему раритетных документов «расслоили» на показ собственно бумажных реликвий в отдельных витринах, экспозицию, посвященную архивному делу как таковому, и мультимедийную инсталляцию из «всех документов мира», созданную с помощью нейросетей. У каждого слоя — своя аудитория и свой сценарий. На чистой драматургии и даже театральности построены и очень востребованные сегодня выставки — тотальные инсталляции (в какой-то мере продолжающие традицию «нового музея» последних лет СССР). Они обычно посвящены тому или иному культурному/историческому явлению или даже конкретному персонажу. Бюро Planet9 в 2021–2022 годах сделало невероятные по силе впечатлений на зрителя выставки-байопики о творчестве Виктора Цоя, Алексея Балабанова и панк-группы «Король и Шут». Бюро DD:A|D Петра Толпина в 80-летнюю годовщину снятия блокады Ленинграда превратило территорию петербургского «Манежа» в сцену иммерсивного спектакля со сменяющимися по мере движения декорациями, которые полностью погружали зрителя в атмосферу тех лет — со всей их болью, ужасом и мерцающим призраком надежды на фоне неизбывной безысходности. Посещение выставки превращалось в коммеморативную практику по проживанию определенных событий.

Важная особенность таких экспозиций в том, что внутри выставочного пространства выстраивается целый новый мир, привычные границы отсутствуют, и ты можешь лишь следовать по тому пути, который спроектировали для тебя куратор и архитектор. А для наиболее глубокого «вживания» в отведенную зрителю роль свидетеля тех или иных событий с ним повсюду следует личный аудиогид. Не тот, на котором надо набирать цифры, написанные под картиной или скульптурой, а тот, который полностью отрезает от прочих внешних шумов и сменяет звуковые декорации по мере движения — вместе с физическими.

Пресловутые wow-эффекты. По словам директора Музеев Московского Кремля Елены Гагариной, архитектура есть средство отделения человека от привычной реальности.

Поэтому в дизайне экспозиций и архитектуре впечатлений воздействие через все органы чувств — почти рядовой прием. Сценический свет и звуки оперы «оживляют» классические скульптуры, делая их героями неведомого действа (выставка «(Не)подвижность. Русская классическая скульптура от Шубина до Матвеева», архитектура — АМ «Циркуль», 2021). Драматическое искусственное и естественное освещение в Музее ГУЛАГа (архитекторы — «Послезавтра», «noyd. короткий метр», 2019) бросает, как в дрожь, в отчаяние лагерного бытия. Скрип двери, шум ветра в степи и запах сена вызывают необходимое для восприятия контента выставки «Гуманизм и солидарность в борьбе с голодом (1921–1923)» ощущение фатальности и неизбежности (Архитектурное бюро Храмова, 2019). А на выставке «Работать и жить. Архитектура конструктивизма» в Центре «Зотов» (архитектура — бюро Treivas) можно было узнать, как пахнет завод Уралмаш и самарская фабрика-кухня (ныне филиал Третьяковской галереи), — помните, как у Родари: «У каждого дела запах особый...»

Так что в наши дни, подчиняясь законам экономики впечатлений, специально для экспозиций придумывают ароматы, пишут музыку и пьесы, снимают фильмы и создают новые объекты искусства. Разнообразный спектр «медиумов впечатлений» постоянно расширяется. Хотя даже такие, казалось бы, адепты современных технологий, как кураторы Музея криптографии (экспозицию для них тоже делало бюро Planet9), считают, что там, где можно обойтись без средств мультимедиа, лучше от них отказаться. Далеко не всегда уместно принуждать человека «нажать на кнопку», хотя есть ситуации, в которых без этого не обойтись. Например, когда требуется создать «виртуальный двойник» устройства или механизма, показывающий, как оно работает; опять же оживить экспонат с помощью световых эффектов и анимации; наконец, создать новый экспонат — такая необходимость возникает, скажем, в научных музеях для визуализации какой-нибудь идеи или же в образовательных целях: наряду с развлечением, просвещение — одна из ключевых музейных функций.