«Сюр», «Делай культуру», Powerhouse и другие бары – о том, как они выживают в пандемию

Из-за коронавирусных ограничений барам в Москве стало жить крайне сложно. Кроме введения QR-кодов и соблюдения социальной дистанции, они теперь должны завершать свою работу в 23:00. Но не все готовы на это идти и не хотят терять прибыль. Например, недавно ОМОН выломал двери бара «Квартира», в котором, несмотря на запрет, ночью продолжали находиться гости.

The City отправился к хранителям московской барной культуры, чтобы узнать, как сейчас складывается их жизнь и какими они видят грядущие зимние вечера.

«Делай культуру»

Фото: архив бара «Делай культуру»

Работает: 2 года
Площадь: 43 м²
Человек в команде: 8
Посетителей в день: 70–160
Выручка: упала на 25 %

Марийка Семененко, соосновательница

Изначально боялись больше мы, чем наши гости. Кто-то из команды отрешенно на это смотрел, но чего еще делать, надо работать. Мы давно хотели менять формат, сейчас уже отказались от любых мероприятий. Это не про нас – все эти оголтелые вечеринки. Да и не получается людям полностью находиться в угаре из-за ковида, а нам – поддерживать этот угар. Теперь здесь играет в основном спокойная музыка, и это хорошо повлияло на выручку, потому что в итоге люди долго сидят и общаются. Одни плюсы. Еще у нас собственница очень крутая, она не брала с нас аренду за время локдауна, плюс потом дала скидку, поэтому мы и выжили.

Наше место про идеологию. Аудитория, которая к нам приходит, должна понимать, что мы здесь равны. Когда кто-то требует, чтобы его «обслужили», мы сразу говорим, что это в «Макдоналдс». Если вам нужен «бабский коктейль», мы объясним, что есть только гендерно-нейтральные напитки. Ну а если человек после этого уходит, пускай.

Государство смотрит на бары и ночную жизнь как на бессознательную часть человека, нас называют наркоманами и циркачами. Для правительства ночная жизнь – нечто демоническое, поэтому без зазрения совести они могут закрыть все. Но никто не может находиться постоянно под давлением, надо давать человеку расслабляться. Для диалога пока рано, поэтому мы сконцентрировались на нашем внутреннем мирке. Нас так или иначе ждет интригующее будущее. Скучно не будет.

«Голова»

Фото: архив бара «Голова»

Работает: 4 года
Площадь: 84 м²
Человек в команде: 13
Посетителей в день: нет информации
Выручка: упала на 55–60 %

Юра Федосеев, совладелец

Все принятые относительно баров запреты никак не отразятся на статистике заболеваемости: работает метро, работают вокзалы и аэропорты. А у нас не знают, как маски носить. Государство должно хотя бы объяснять, что и как делать, чтобы люди могли обезопасить себя, а не перекладывать ответственность на бизнес. Я против двойных стандартов.

У нас есть другой проект, который меньше зависит от ночного времени, – пиццерия Testa. Но вся прибыль оттуда сейчас идет на погашение кредитов. Никакие банки не готовы идти на уступки, поэтому если все так продолжится, то бар просто будет работать в минус. Есть я и два моих партнера. Мы лично не получаем никаких денег сейчас, но зарплату команде все равно платим – это приоритет. Сейчас все проходят настоящую проверку внутренних качеств. Главное, как и в любой другой критической ситуации, – оставаться человеком.

Конечно, мы будем держаться до последнего. Наши заведения – это проекты, сделанные в первую очередь для души. Если лет пять назад еще можно было открывать подобные места только ради коммерции, сейчас с маленькими DIY-барами это невозможно.

Powerhouse

Фото: архив бара Powerhouse

Работает: 7 лет
Площадь: 400 м²
Человек в команде: 30
Посетителей в день: 70–150
Выручка: упала на 50 %

Андрей Алгоритмик, основатель

Для начала нужно наладить диалог с властью. Поэтому объединение, которое транслирует четкие мысли и идеи для решения ситуации, может быть довольно полезным. Пока что они всем видом дают понять, что им не до этого и что есть, мол, дела поважнее.

Оставшийся след – это постоянный элемент напряжения и отсутствия уверенности в завтрашнем дне. Поэтому команда очень важна, и мы всеми силами пытаемся ее сохранить. Пока что это получается. Мы научились быстро реагировать на происходящее, и теперь у нас есть планы для разных сценариев развития ситуации. Но все варианты довольно суровые и больше похожи на сопротивление и выживание.

Думаю, сейчас стоит ждать больше региональных туристов, которые приезжают за культурными спотами Москвы, в число которых входим и мы. Как уже показало лето, люди будут относиться к концертам и вечеринкам с большим интересом, так как без них всем живется печальнее. Ну а вся польза нынешних ранних тусовок только в том, что, когда они закончатся (я очень надеюсь, что скоро), люди начнут приходить пораньше, к открытию.

«Сюр»

Фото: архив бара «Сюр»

Работает: меньше года
Площадь: 55 м²
Человек в команде: 11
Посетителей в день: 50–150
Выручка: упала на 25 %

Никита Фомкин, основатель

Как человек, живущий в России, я же понимаю, как и что тут делается. Когда в метро маски проверяют только на входе, а в поликлиниках делают вид, что смотрят на градусник... Кафе по сравнению с этим всем – это последнее место, где можно заразиться.

Москва – родной город, но всегда кажется, что какой-то он не такой. К сожалению, этот город создан не нами и не для нас. Бар – это способ заявить с низов о том, каким мы видим город. Здесь необходимо обычное европейское очеловечивание, где есть, как на Кузнецком Мосту, всякие богачи, «Бентли» и «Феррари», а есть – как район Кройцберг в Берлине, где все для молодежи и просто для свободолюбивых людей.

Не было разве у города какого-то плана или примерной карты? Мол, если что-то будет, вот мы сделаем такой шаг. Все бы эти шаги знали и готовились. Не знаю, как в других странах, возможно, там так же. Но вот у меня кореш в Берлине как владелец бизнеса получил 9 тысяч евро, а как работающий на удаленке получил еще 5 тысяч. 60 % зарплат его сотрудников взяло на себя государство. Так можно и дома посидеть.

Текст: Александр Клопцов специально для The City