«Слова сделали меня». Отрывок из мемуаров Мэттью Макконахи

В издательстве «Аттикус» вышли мемуары Мэттью Макконахи — книга «Зеленый свет». Это редкий случай звездной автобиографии, написанной без помощи профессиональных райтеров: сам актер в интервью рассказывает, что еще в детстве пообещал себе стать писателем, а все, что он загадал в детстве, сбылось. Публикуем отрывок.

Мой отец родился в Паттерсоне, штат Миссисипи, но вырос и считал родным домом Морган-Сити в Луизиане. Мама родом из Алтуны, штат Пенсильвания, но всем говорила, что из Трентона, в Нью-Джерси, потому что «кому ж понравится быть родом из Алтуны».

У меня два брата. Старшего, Майкла, вот уже сорок лет зовут Рустером, потому что даже если он ложится спать за полночь, то все равно просыпается с петухами, на рассвете. Когда ему исполнилось десять, он заявил, что хочет в подарок братика, поэтому в 1963 году родители усыновили моего второго брата, Пэта, из методистского детского приюта в Далласе. Каждый год они предлагали Пэту устроить встречу с его настоящими родителями, но он упрямо отказывался, а когда ему исполнилось девятнадцать, вдруг согласился. В назначенную дату мама, отец и Пэт отправились в Даллас. Мама с отцом остались в машине, припаркованной на обочине у дома. Пэт подошел к двери, позвонил и вошел, а спустя пару минут вышел и уселся на заднее сиденье.

— В чем дело? — спросили родители.
— Да я хотел взглянуть, не облысел ли отец, потому что у меня начала редеть шевелюра.

Мое появление на свет было случайностью. Родители много лет пытались завести еще одного ребенка, но безуспешно, поэтому до пятого месяца беременности мама считала, что у нее опухоль. Когда начались роды, отец отправился не в больницу, а в бар, так как подозревал, что я — не от него.

А все-таки я — от него.

В первый раз меня выпороли за то, что в детском саду я откликнулся на имя Мэтт («Ты же не щенок какой-нибудь!» — орала мама), второй — за то, что я сказал брату: «Я тебя ненавижу!», третий — за «не могу», а четвертый — за то, что солгал об украденной пицце.

За «дерьмо», «черт» и «твою мать» мне мыли рот мылом, но в общем ругали только за те слова, употребление которых было чревато большими неприятностями. Для меня самого. За оскорбительные слова. Вообще-то, слова сделали меня тем, кто я есть, потому что они были больше чем просто слова. Они выражали определенные ожидания, приводили к определенным последствиям. Они были ценностями.

От родителей я узнал, что имя мне дали не случайно. Узнал, что нельзя ненавидеть. Научился не говорить «не могу». И никогда не лгать.

Родители не надеялись, что мы будем следовать установленным правилам, а ожидали этого. Несбывшиеся ожидания ранят больнее несбывшихся надежд, а сбывшиеся надежды доставляют больше счастья, чем сбывшиеся ожидания. У надежд большая отдача счастья и меньшие затраты на исполнение, но измерению они поддаются плохо. А мои родители предпочитали измерять.

Я ни в коем случае не пропагандирую телесные наказания как воспитательный метод, но знаю, что в детстве не делал того, что запрещалось, потому что не хотел порки. А еще я знаю, что делал то, что следовало, потому что хотел заслужить родительскую похвалу. Такие вот последствия.

Я родился в любящей семье. Мы всегда любили друг друга, даже когда в ком-то что-то и не нравилось. Мы до сих пор обнимаемся, целуемся, дурачимся и в шутку деремся. Мы не злопамятны.

Среди моих предков много тех, кто нарушал правила. Много свободомыслящих вольнодумцев, которые всегда голосовали за республиканцев, веря, что это не позволит другим вольнодумцам вторгаться на нашу территорию.

В нашей семье придерживались строгости и требовали соблюдать правила, до тех пор, пока у тебя не хватит смелости их нарушить. Мы вели себя так, как велели мать с отцом, потому что «так сказано», а непослушание наказывалось не лишением права гулять, а ремнем или оплеухами, потому что «так доходчивее и отнимает меньше драгоценного времени». Часто сразу после порки родители вели нас в нашу любимую кафешку, на чизбургеры и молочный коктейль, отмечая затверженный урок. Нас могли отругать за нарушение правил, но если уж попался с поличным, то порки было не избежать. Такое обращение на первый взгляд кажется жестоким, и то, что для нас привычно, часто задевает других, но мы с этим вполне справляемся и ни на что не жалуемся.

Подобная жизненная философия сделала меня ловчилой во всех смыслах этого слова. Я привык работать, и мне нравится ловчить. А еще благодаря этому мне есть о чем рассказать.

Как истинный сын американского Юга, начну с рассказа о маме. Она — та еще штучка, живое доказательство того, что ценность отпирательства целиком и полностью зависит от степени упрямства. Мама дважды победила рак — с помощью аспирина и упрямого нежелания признать болезнь. Она из тех женщин, которые не задумываясь, с ходу заявляют «я сделаю» и «я готова» и говорят «я обязательно приду», не дожидаясь приглашения. Ярая приверженка всего, что выгодно для нее, она не привыкла ни поступать сообразно ситуации, ни учитывать чужое мнение, потому что не терпит ждать чьего-то позволения. Может быть, она и не самый умный человек на свете, но ее это нисколько не волнует.

Сейчас ей восемьдесят восемь лет, но мне все равно редко когда удается лечь спать позже или проснуться раньше, чем она. В молодости она не возвращалась с танцев до тех пор, пока не протирала чулки до дыр.

Она с такой скоростью находит себе извинения, что никогда не расстраивается. Однажды я спросил ее, жалеет ли она о чем-то в конце дня, и она тут же ответила: «Каждый день, сынок, только к утру я по-любому об этом забываю». Она всегда заявляла: «В чужой дом надо входить не как покупатель, а как владелец». Естественно, ее любимое слово — «да».

В 1977 году мама отправила меня на конкурс «Юный мистер Техас» в городе Бандера.

Я выиграл приз.

Мама вставила фотографию в рамку и повесила на стену в кухне.
Каждое утро за завтраком она показывала на фотографию и говорила: «Вот полюбуйтесь, победитель, юный мистер Техас семьдесят седьмого года».
В прошлом году я случайно наткнулся на эту фотографию в мамином фотоальбоме и заметил какую-то надпись на призе. Увеличив изображение, я прочел: «Второе место».

Я позвонил маме, королеве относительности, и сказал:
— Мам, ты всю жизнь утверждала, что я победил на конкурсе «Юный мистер Техас», а на самом деле я занял второе место. — Нет, первое место отдали мальчишке из богатой семьи, потому что его нарядили в дорогой костюмчик с жилеткой, — ответила она. — Это нечестно. Так что юный мистер Техас — это ты.

Продолжение читайте в книге «Зеленый свет», которая вышла в издательстве «Аттикус».