Собрали пять книг об искусстве: здесь есть роман для синефилов, роман для интеллектуалов, роман для библиофилов, альбом для фанатов рок-музыки и автофикшен для тех, кто интересуется современным искусством. Кино, музыка, культурология, перформанс, но главное искусство — искусство надеяться на лучшее, когда кажется, что никакой надежды уже нет.Джонатан Коу. «Мистер Уайлдер и я»
Юная гречанка Калиста путешествует в конце 1970-х по Америке с подругой и случайно оказывается на званом обеде с режиссером Билли Уайлдером. Она не смотрела никаких его фильмов — да, ни «В джазе только девушки», ни «Двойную страховку», — но сам пожилой господин, его жена и друзья кажутся ей очень милыми. Уайлдер к тому времени уже непопулярен, сюжеты и страсти старого Голливуда никому не нужны, в моде «бородатые юнцы» — всякие Скорсезе и Спилберги. Но Уайлдер все-таки берется за новый фильм. Снимать он собирается в Греции и просит Калисту стать переводчицей. Синефильский роман, в котором сходятся ирония и горечь, история кино и история Второй мировой, взросление юнцов и дряхление титанов, — легкая, печальная и нежная книга.
Джулиан Барнс. «Элизабет Финч»
Элизабет Финч — преподавательница, читающая взрослым студентам-вечерникам курс «История и цивилизация». Рассказчик Нил, актер-неудачник, заворожен и ею, и ее идеями. Она считает, что история «пошла не туда» в тот момент, когда цивилизация начала испытывать «непреодолимое чувство вины по поводу секса». Написать финальную работу Нил не смог, но и расстаться с Элизабет Финч оказался не в силах. Он зовет ее пообедать — и теперь они изредка, два-три раза в год, обсуждают за обедом культуру и историю. Может ли он написать о ней — получив после ее смерти доступ к ее записным книжкам, поговорив о ней со своими бывшими соучениками, подружившись с ее братом? Можно ли вообще что-то знать о человеке, историческом деятеле, о самой истории? Да и о себе? Барнс — один из самых важных современных британских писателей — считается писателем-хамелеоном, каждая его новая книга не похожа на предыдущие. «Элизабет Финч» — интеллектуальный роман, который мог бы стать романом о страсти, если бы не святой Августин.
Светлана Дорошева. «Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе»
Гомерически смешной автофикшен, путешествие по Шанхаю, по современному искусству и по внутреннему миру взрослой женщины, всегда мечтавшей стать Настоящим Художником. Иллюстратор, мать троих детей Светлана Дорошева получает приглашение в арт-резиденцию в Шанхае. Там она оказывается в бесконечном перформансе: то, что кажется ей непостижимым, для остальных — повседневность; то, что кажется ей отвратительным или глупым, для остальных — искусство. И вообще, стать признанным гением тут гораздо легче, чем перейти улицу. Ее новые знакомые ничего не слышали про Мону Лизу, зато много могут рассказать о художественных жестах и «аппрезентации реального». За эти три месяца героиня учится понимать птичий язык художественных выставок, узнает что-то новое о ревности, стереотипах, истории искусств, пустоте и сексуальных девиациях пятиглазых блондинок. И о том, что мир и есть постоянный перформанс.
Анастасия Сопикова. «Тоска по окраинам»
Роман в пяти историях об ожиданиях и разочарованиях, о взрослении и отчаянии, о сексе и о том, что хотелось бы считать любовью. Девочку по пятницам отсылают к бабушке, чтобы не мешала маминой личной жизни, и девочка ненавидит пятницы. Школьница влюбляется в мальчика-гитариста. Подросток из театральной студии дружит с девочкой Асей и надеется, что дружба перерастет во что-то большее. Настя, зубрящая французские глаголы, идет работать в букинистический магазин. Почти бывшая жена пытается намечтать себе нового возлюбленного. Что безжалостнее — мечты или реальность? Это рассказы о самозабвенных иллюзиях, о насмешливых и невыносимых несовпадениях, о «театре глупых теней» старых и новых любовников. Ася-Настя-Анастасия взрослеет, меняются времена, книги, которые она читает, меняется саундтрек ее жизни. Но никуда не девается ощущение, что постоянно промахиваешься, что жизнь — бесконечная череда неудачных первых опытов, что классики врут и никакой любви нет, только секс, раздражение, надежда и тоска.
Джоанна Стингрей. «Виктор Цой. Последний герой»
«У меня был друг по имени Виктор Цой, и мне его очень-очень не хватает», — написала американская певица и продюсер Джоанна Стингрей много лет назад, и с тех пор ничего не изменилось. В этом году Цою исполнилось бы 60, но он по-прежнему друг Джоанны Стрингрей, его по-прежнему не хватает, и эта книга — не просто дань памяти, а удачная попытка вспомнить его — живым. Это рассказы о Цое-друге, о Цое «без пьедестала», но и о Цое — последнем герое советской рок-сцены. И конечно, о самой этой сцене — припанкованной молодой шпане, которая внезапно стала голосом поколения. Тут поймана атмосфера подпольного искусства 1980-х, Стингрей рассказывает не только о рокерах, но и о «Поп-механике» Сергея Курехина, о том, как советский андеграунд завоевывал мир. В книге много интервью с соратниками и близкими Цоя, но, конечно, главное тут — иллюстрации. Десятки, если не сотни фотографий: рок-тусовки, домашние посиделки, фотосессии, Виктор в штате Юта после показа фильма «Игла», Виктор в Японии в окружении сияющих фанаток, гигантская толпа, подпевающая Цою в «Лужниках»... И отдельная часть — картины самого Цоя, яркие, страшные, бесшабашные, как и все это время 1980-х.
Текст: Ксения Рождественская