«Монстры у порога»: прочитайте отрывок из книги про русских литературных чудовищ

В издательстве МИФ вышла книга «Монстры у порога» Алексея Вдовина. Она про литературных чудовищ XIX века вроде Мефистофеля, гомункула, Франкенштейна и Дракулы. Узнаете, какие страхи человечества в них отразились и еще чем русские вампиры отличаются от европейских. Прочитайте отрывок про то, почему в России мало своих монстров.

Кто такой Вий, или Почему в России мало своих монстров

В этой главе мы возвращаемся с Британских островов в Россию, чтобы поговорить о собственных монстрах. Их очень мало. Точнее говоря, мало таких, которые повлияли бы на мировую литературу и стали бы популярны в других культурах. Напрашивается вопрос ― почему. Одного-единственного объяснения этому факту, конечно же, нет, однако гипотезы есть.

Возникновение и широкая популярность Мефистофеля, Франкенштейна, Дракулы и других монстров в западноевропейских литературах обычно объясняются следующими причинами:

1) наследие эпохи Просвещения, европейских революций и секуляризации (обмирщения культуры);

2) высокая скорость научно-технического прогресса и модернизации;

3) развитие прессы и публичной сферы;

4) возросшая миграция населения.

Список не исчерпывающий. Если ранее мы говорили в основном о первых причинах, то сейчас самое время обратиться к последним. В европейских империях XIX века миграция происходила не только из деревень в города, но и из многих уголков света в другие. В Британию, например, ― из Индии, Канады, Австралии. Доминионы Британской империи были очень обширны и поставляли большое количество мигрантов, причем с разным цветом кожи (эту проблему мы уже затрагивали). В сочетании с развитием капитализма, промышленности, прессы этот фактор приводил к очень бурным пертурбациям в литературе и... к появлению новых монстров.

На таком фоне бескрайние просторы Российской империи, раскинувшейся в XIX веке от Варшавы до Аляски (до 1867 года), выглядят пустынными и малонаселенными.

Где они наши, российские, гомункулы, Франкенштейны, Дракулы? Почему достоянием мировой культуры стали образы Анны Карениной, князя Мышкина из «Идиота», братьев Карамазовых, то есть обычных людей, а не монстров? Рискну выдвинуть три объяснения, почему это так.

Первое ― медленный процесс технической, научной и политической модернизации страны. Несмотря на все территориальные приращения, Российская империя была империей континентальной. Ее территории располагались не за далекими морями, а соседствовали на континентальном просторе Евразии. При этом, в отличие от Британии или Франции, некоторые «колонии» России (та же Польша) были экономически и культурно более развиты, чем центр. Основная же часть империи (Сибирь и Дальний Восток, Кавказ) не могла угнаться за центральноевропейской ее частью в своем развитии. И тем более «догнать и перегнать» страны Западной Европы.

Были и всем известные со школьной скамьи политические факторы: отсутствие парламента, конституции, основных свобод до 1905 года. На первый взгляд, жизнь политическая никак не связана с развитием фантастической литературы, но история мировой словесности показывает, что это не так. И политическая обстановка, и социально-экономические факторы влияют на развитие литературы. Можно поэтому утверждать, что чем больше свободно общество, тем больше у его граждан возможностей для развития воображения и возникновения необыкновенных образов.

Второе объяснение ― особенность русского романтизма и готики. Поначалу они были целиком импортными ― британскими или немецкими. Русский романтизм сформировался под их влиянием на 10–20 лет позже западноевропейского, заимствуя у него образы и сюжеты. Творчество Гоголя, самого главного русскоязычного романтика, умевшего создавать завораживающие образы, конечно же, самобытно. Однако среди его созданий нет чудовищ, сопоставимых по мировому значению с существами Шелли или Стокера.

Гравюра на сюжет из немецкой романтической оперы Карла фон Вебера «Вольный стрелок». 1830

Наконец, третье объяснение состоит в том, что в России рынок массовой литературы, в частности развлекательной прозы, развивался гораздо медленнее, чем в Западной Европе, и набрал силу только в конце XIX столетия. На заре Серебряного века наконец-то появились многочисленные еженедельники, которые печатали страшные готические истории о вампирах, призраках и научную фантастику.

Но первая и самая известная волна готической и фантастической литературы в России была, конечно же, в 1820–1840-е годы. Именно это время подарило нам наиболее страшных и известных отечественных чудовищ ― Вия, вампиров, ведьм и другую нечисть. Механизм их порождения был аналогичен тому, что мы видели на примере Гёте: писатель брал фольклорный или легендарный образ и с помощью своего воображения и других, часто литературных, источников достраивал его. Именно так и поступил Николай Васильевич Гоголь при написании «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Миргорода». Если бы не было «преображения» фольклора в авторскую литературу, вряд ли бы мы сейчас могли с такой легкостью представлять, как внешне выглядят некоторые загадочные существа. Как Вий, например.