Актер Андрей Мерзликин — о съемках в «И снова здравствуйте!» и западных платформах

В «The City. Говорим» актер Андрей Мерзликин рассказал о том, как оставаться востребованным в новой реальности стримингов, в чем уникальность молодых актеров и каким бы был «Бумер» в наши дни.

О партнерах по сериалу «И снова здравствуйте!»

Конечно, я чувствую себя более раскованно, когда вижу на площадке Лешу Серебрякова, с которым у нас многолетнее знакомство и не одна картина за плечами. Мне не надо искать комфорт в каких-то договоренностях. То же самое с Аглаей Тарасовой. Аглаю знал, когда она еще не собиралась быть актрисой, а теперь она актриса, да такая популярная.

О молодых и дерзких

На этом проекте я открыл для себя пул молодых актеров, как раньше говорили: «молодые, подающие надежды». А сейчас они не просто подают надежды, а пользуются своей ультрасовременной харизмой. Они не трепещут перед старшим поколением или перед какими-то маститыми людьми. Основным открытием для меня стал Денис Власенко — актер, которого мы все знали по сериалу Happy End. Когда мы встретились на пробах, я даже не смог адекватно работать. Есть такой актерский термин — «раскол». Он так играет, что я смеюсь. У него такая внутренняя психофизика, которая имеет большую скорость переключения. Я в какой-то момент останавливался и спрашивал: «Денис, как ты это делаешь?» Это очень смешно.

О новых талантах

У них есть понятие внутренней свободы. Мы, конечно, все свободны. Но количество фильтров, которые мы сами себе ставим, ситуации, когда занимаемся самооправданием, наше отношение к работе и творчеству. Сейчас разговоров насчет творчества и высокого полета нет. Они [новые таланты] пользуются своими навыками гораздо свободнее, чем даже самый маститый актер.

О молодых режиссерах

Поколение режиссеров, с которым я работал, говорили: «Я сниму великое кино на великую тему», «Я закрою тему криминального кино», «Я закрою тему о великой войне». Все они снимали какие-то великие фильмы, а снимать обычное кино, рассказать простую историю — почему-то предыдущий режиссерский пул не ставил перед собой такой задачи. Всем нужны были лавры Тарковского, все хотели выйти на фестивальный уровень, все хотели признания. А такого простого человеческого, когда у тебя у самого что-то болит и ты рассказываешь об этом так, чтобы людям не было скучно, а, наоборот, они сказали: «Вау! Это про меня», — такого не было.

О западных платформах

Мы все в одной упряжке. Они тоже смотрят, что у нас снимают. Мы радуемся, когда та или иная зарубежная платформа купила российские сериалы. Мы ликуем, потому что понимаем, что мы в одном поле соревнования. Приятно, когда коллеги оценивают, ведь все мы находимся на одном рынке. Они круто делают форматы и маркетинг любого кино, но придумать оригинальный сценарий — это в дефиците у наших зарубежных коллег.

О новых темах в кино

Усилилось влияние телефонов. Сейчас мы видим все больше фильмов, где отображаются эсэмэски, звонки. Очень много информации поступает из телефона. Появилась необходимость все это экранизировать, иллюстрировать. Соцсети — это настоящая, обновленная реальность. Все наше общение находится там — в телефоне. А кино — аналоговый вид передачи информации. Но природа поступков не меняется — все мы слабые люди.

О «Бумере»

Я не стал бы романтизировать 1990-е и этот образ жизни, когда люди вынуждены были проявлять те качества, которые в нормальной ситуации человек бы прятал. Когда поддержка перерастает в вероломную историю. Криминальный мир не исчез, он ушел в виртуальный. Приходится этим бандитам — Киллам, Рамам и Ошпаренным — уходить и изучать интернет. Они могли бы быть хакерами. А Димон был бы тиктокером.