В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга Светланы Кольчик «Новая семья. Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире». Автор объясняет, как меняется институт семьи и какое будущее ждет традиционный брак. Публикуем отрывок о том, почему все больше людей хотят быть самодостаточными, как героини сериала «Секс в большом городе», и отказываются от привычной жизни с партнером.Секс в большом городе
28 ноября 1994 года в газете The New York Observer вышла авторская колонка, которая сразу привлекла внимание читателей весьма провокационным сюжетом. Героиней была незамужняя нью-йоркская журналистка тридцати с лишним лет. Она в деталях описывала сексуально-романтические похождения — как собственные, так и своих подруг, таких же ярких и блестяще образованных женщин. Но из-за того, что к своим тридцати с лишним годам они не успели выйти замуж, даже в богемных кругах Нью-Йорка конца 1990-х их считали в некотором смысле изгоями.
Автора колонки звали Кэндес Бушнелл. Сама она тоже была не замужем, не имела детей и активно ходила на свидания. Несмотря на череду турбулентных романов с финалом в виде разбитого сердца, Бушнелл наслаждалась свободной жизнью. Холодильник в ее крошечной студии в Верхнем Ист-Сайде хронически пустовал. Зато гонорар за статью она могла полностью потратить на очередные дизайнерские босоножки.
Два года спустя на основе этих колонок издали книгу, а еще через два года на канале НВО вышел первый эпизод сериала, с главными персонажами которого впоследствии будут ассоциировать себя женщины разных поколений и с разных концов света. Героинь звали Кэрри, Шарлотта, Саманта и Миранда.
Чуть позже, в начале 2000-х, я приехала в Нью-Йорк учиться в магистратуре Школы журналистики Колумбийского университета. Кампус находился в Верхнем Вест-Сайде, как раз неподалеку от квартиры главной героини «Секса в большом городе» Кэрри Брэдшоу. Мои однокурсники регулярно устраивали вечеринки с просмотром новых серий (тогда, кажется, шел третий сезон). Меня тоже приглашали, но чаще я отказывалась. У меня эпизод за эпизодом разворачивался собственный Sex in the City. Правда, мне тогда было как минимум на 10 лет меньше, чем главным героиням сериала.
Я впервые жила без родителей, в новом городе и новой стране. И в каком городе! От возможностей и ритма Нью-Йорка кружилась голова. Буквально на каждом углу там круглосуточно что-то происходило. В отличие от Кэрри Брэдшоу, я не посещала такого количества гламурных вечеринок, но романтические знакомства у меня случались постоянно. На улице, в университетской аудитории, в магазине, на набережной Гудзона во время пробежки, на выставках в музее Гуггенхайма, в очередях к врачам или за билетами в кино. Мне казалось, что этот город — особенно Манхэттен с его прямыми, словно линейкой вычерченными кварталами — пропитан сексуальным напряжением и его обитатели постоянно ищут возможности дать ему выход. Секс был легальным наркотиком, но вот отношения в Нью-Йорке больше напоминали броуновское движение: столкновение — короткая череда свиданий — расставание.
На моем пути часто встречались токсичные холостяки. Эти успешные, харизматичные мужчины были хронически не готовы к сколько-нибудь серьезным отношениям. При этом у достаточно большого количества моих ровесников в России уже тогда, в начале 2000-х, были стабильные отношения и дети. Кто-то к своим 25 годам успел развестись (и даже не однажды!). Нью-Йорк же представлялся мне абсолютным городом одиночек. Большинство людей приезжали сюда со всего света с четкими задачами и амбициями — делать бизнес, карьеру, деньги. В одиночку этих целей добиться было проще.
Одиночки
Так же как Кэрри и ее подругам, на моем пути часто встречались токсичные холостяки. Эти, как правило, успешные, по-своему харизматичные мужчины были зачастую эмоционально недоступны (это понятие я тоже освоила в Нью-Йорке) и хронически не готовы к сколько-нибудь серьезным отношениям. В свои 24 под серьезными отношениями я не обязательно подразумевала брак. В те годы я еще не очень понимала, чего хочу на самом деле, в том числе от отношений. Но мне интуитивно хотелось эксклюзивности, то есть быть рядом с тем, кому можно довериться.
На часах было 10 утра, суббота. Мы с Майком, обнявшись, лежали в постели, проведя пятничный вечер и последующую ночь вместе. «...Нам нужно поговорить». Теперь я знаю, что эти слова обычно не предвещают ничего хорошего. Но тогда, в невинные 24, я была уверена, что он хотел лишь обсудить планы на выходные. С Майком мы познакомились в один из августовских вечеров в нью-йоркском метро, где-то в районе Ист-Виллидж, когда жара нависала над городом душным непроницаемым куполом. Я стояла на грязном перроне с огромной картой (эпоха смартфонов еще не наступила) и пыталась разобраться, в каком направлении ехать домой. Он по-американски приветливо-корректно спросил, не нужна ли помощь. Признаюсь, это был один из самых изящных пикапов в моей жизни.
Мы оказались коллегами. Майк был ведущим спортивным журналистом газеты The New York Times. Благодаря его пресс-карте наши первые свидания я запомнила на всю жизнь: концерт группы U2 на арене Медисон-сквер-гарден, финал теннисного турнира US Open... Он водил меня по любимым манхэттенским кафе, знакомил с коллегами и даже родственниками.
«Я подумал... — Майк растягивал слова, избегая смотреть мне в глаза. — Знаешь, я чувствую, что мне нужно мое пространство». С английским у меня не было проблем, но поначалу я не поняла, что значила эта фраза. I feel I kind of need my space. Но я почувствовала, что ничего хорошего это не предвещает. Взгляд моего мужчины был устремлен вдаль. Он молчал, но вид у него был немного виноватый. Как выяснилось, моему американскому бойфренду срочно понадобилось не только пространство в его кровати кинг-сайз, занимавшей большую часть спальни, но и в жизни в целом. В свои 38 лет он ни разу не был женат и практически не имел опыта серьезных отношений. А когда наш роман стал на таковые претендовать, мне было предложено «сделать перерыв». Перерыв плавно перешел в разрыв. Впрочем, как и многие ньюйоркцы, он уже был давно и счастливо женат — на своей работе.
Мегаполис одиночек
Нью-Йорк стал потихоньку превращаться в город одиночек еще в начале прошлого столетия. Тогда около половины проживавших здесь белых мужчин 25–34 лет не состояли в отношениях. Индустриализация и урбанизация набирали обороты: молодежь устремлялась в большие города и — в том числе по экономическим причинам — не спешила связывать себя узами брака, по крайней мере до появления постоянной работы со стабильным доходом.
В 1930-х годах тренд усилился. Женщины стали массово выходить на работу. Это обеспечивало им относительную финансовую свободу и независимость. Самые смелые и амбициозные девушки устремлялись в крупные города, где рабочих мест было больше, а густонаселенные пространства гарантировали анонимность. Для таких новых горожан и горожанок в первые десятилетия ХХ века стали строить доходные дома с доступными по цене меблированными комнатами.
Одним из районов, где этот социально-демографический феномен расцвел в полную силу, оказался Гринвич-Виллидж на Манхэттене. Здесь с начала XX века по соседству с большими семьями проживала богема. В 1920–1930-х годах семейный контингент переместился в более доступное жилье за пределами Манхэттена и на смену ему пришли одинокие женщины. Как отмечают историки, за этот период в Гринвич-Виллидж стало вдвое меньше детей. К 1930-м около половины жителей района не состояли в браке.
Большое число одиноких женщин «сами зарабатывали себе на хлеб и жили вне традиционных семей… Каждый день эти женщины ходили на работу. Они без сопровождения пользовались общественным транспортом и обсуждали вопросы „существования вне традиционной роли домашней хозяйки“», — пишет историк Кристина Станселл.
Новая мощная волна эмансипации накрыла Нью-Йорк, а также многие другие мегаполисы мира в 1960-х годах. В 1962 году в США вышла книга, которую смело можно назвать предшественницей «Секса в большом городе». Она даже называлась похоже — «Секс и одинокая женщина». Автором была журналистка Хелен Браун, которая потом несколько десятилетий возглавляла журнал Cosmopolitan. Это была первая попытка по-новому преподнести образ жизни женщины вне контекста брака и семьи. Многие советы Браун давала, исходя из личного опыта: ее отец погиб, когда она была ребенком, сестра переболела полиомиелитом и девушке с юности пришлось содержать семью.
Для женского счастья, настаивала она, не обязательно выходить замуж и в принципе иметь мужчину — наслаждаться жизнью можно и в одиночестве. «Одинокая женщина теперь не существо, достойное жалости или покровительства. Она выходит на общественную арену в новом образе гламурной дивы... Она интересна тем, что живет своим умом. Она сама себя обеспечивает. Чтобы выжить в этом жестоком мире, она должна сиять, работать над своей индивидуальностью и оттачивать свой ум. И на этом поприще она добивается отличных результатов. Финансовая сторона вопроса у нее под контролем».
Стоит добавить, что автор книги ни в коем случае не была противницей брака, а лишь считала, что он не должен быть единственным вектором женской судьбы.
Хелен категорически не советовала: «„Отбытый срок“ одиночества помогает найти брак на наиболее выгодных условиях, если вы на него решитесь». Личный опыт самой Браун это в итоге подтвердил: она завела семью по меркам 1960-х очень поздно, в 37 лет, но брак оказался удачным.
Алина — дочка моих однокурсников, поженившихся еще студентами. Ей 24 года, она выпускница журфака МГУ. Девушка почти не бывает одна: у нее много знакомых, и редкий день обходится без посиделок, заканчивающихся далеко за полночь. При этом она подчеркивает, что мужчина ей не нужен. По крайней мере в статусе постоянного партнера, а уж тем более мужа. Ее родители вместе почти 25 лет, но идею «поженились и умерли в один день» Алина считает неактуальным в XXI веке мифом. После болезненного расставания с первым бойфрендом она сделала в своей небольшой, но уютной («там все, как нравится мне») квартире ремонт и наслаждается не обремененным постоянными отношениями образом жизни, когда домой можно приходить во сколько и с кем хочешь. Ее настрой вполне соответствует кредо героинь «Секса в большом городе»: «Я сама себе семья. Друзья тоже становятся семьей».
Андрей, сын другой моей университетской подруги, при слове «отношения» (про брак и семью я даже не решаюсь его спросить) также скептически морщит нос. Ему 23 года, но он ни разу не встречался с девушкой дольше пары недель. Мысль об отношениях вызывает у него единственную реакцию: «Это обременительно». Андрей оканчивает университет в Мюнхене, и, по его словам, у подавляющего большинства его сокурсников постоянного партнера тоже нет. Но жизнь соло его более чем устраивает: «Зачем все усложнять, связывать себя обязательствами, пусть даже минимальными? Я хочу найти работу, заработать денег, увидеть мир. Пожить в разных странах. Самореализоваться. Мне сейчас никто не нужен. Одному комфортнее, дешевле и проще».
Алина, Андрей и миллионы других жителей современных мегаполисов являются, как считает социолог Эрик Кляйненберг, частью уникального социального эксперимента: «Впервые в истории значительное число жителей планеты самых разных возрастов, придерживающихся самых разных политических взглядов, начали жить одиночками».
«Для нового поколения будущих профессионалов в возрасте от 20 до 35 лет этот период карьеры — самое неподходящее время для вступления в брак и погружения в семейную жизнь. В этот период необходимо учиться и работать, для того чтобы произвести впечатление. Мы полностью отдаем свое время своим учителям или работодателям, а свободные часы и минуты посвящаем работе над собой. Мы приобретаем новые навыки и умения. Демонстрируем нашу многосторонность. Путешествуем. Меняем место жительства. Создаем свой круг контактов. Работаем над собственной репутацией. Карабкаемся вверх по карьерной лестнице. Рассылаем резюме и находим работу лучше прежней — и делаем это снова и снова. Заниматься своей карьерой гораздо проще, когда вы ничем и никем не связаны, лучше всего — когда вы живете один».
Фото: «Альпина Паблишер»