Скоротать время до весны: 8 главных книг февраля

Автобиография авантюриста, роман о писателе, история мальчика из рыбацкой деревни и «путеводитель» для тридцатилетних — литературный критик Ксения Рождественская выбрала главные книги месяца.

Валерий Попов. «Выдумщик» («Редакция Елены Шубиной»)

Валерий Попов всегда пишет о себе, всегда составляет слова так, чтобы их появление само становилось сюжетом. Он умеет превращать жизнеописание друга в скандал, как случилось с его книгой «Довлатов», а собственную автобиографию — в анекдот. Ленинградская прозаическая школа 1960-х — это не в последнюю очередь его ирония и воспетые им мелкие радости маленького человека. В «Выдумщике» он привычно описывает собственную жизнь как череду неловких авантюрных сюжетов, вспоминает ленинградских грозных и бесшабашных горемык, поэтов «портвейнового века», талантливых нищих и сентиментальных воров. И везде — в обшарпанных коридорах, в купе рядом с туалетом, в забегаловках, с драками и без, в «скромных стенах» будки в Комарове, где жила Ахматова, в реанимационной палате, в «плешивом сквере» на Манхэттене — Попов видит сияние счастья. Не призрак счастья, не ностальгию по молодости — нет, везде ему светит увесистое, горячее счастье писателя, который умеет ухватить сюжет и провести его через всю жизнь. Ну и приукрасить его по дороге, как же иначе.

Пол Линч. «Песнь пророка» («Иностранка», перевод Марины Клеветенко)

В какой момент станет понятно, что это антиутопия? Когда в дом Айлиш придут оперативники ирландской Государственной службы национальной безопасности, чтобы поговорить с ее мужем Ларри? Или когда Ларри арестуют за участие в демонстрации? Может быть, когда начнется гражданская война? Или когда старший сын Айлиш захочет присоединиться к повстанцам? Когда ее отец, живущий на другом конце города, окончательно соскользнет в деменцию? Каждый новый виток кошмара кажется абсолютно логичным, и читатель падает все глубже, а героиня Айлиш, мать четверых детей, все крепче держится за видимость нормы, за собственный дом, за свою семью. Но и семья, и весь мир разваливаются у нее на глазах, и когда она не может вдохнуть, читатель тоже задыхается. История, предупреждает Пол Линч, это безмолвная летопись людей, у которых нет выбора, история — это человек, который сначала превращается в бегущее тело, а потом просто в тело. Букеровскую премию Пол Линч получил не за стиль, не за политические пророчества, а за безжалостное умение медленно и неуклонно отбирать надежду по чуть-чуть, каждым словом. Мощнейшая книга. Невыносимая.

Франк Буис. «Человек обитаемый» (NoAge, перевод Марии Пшеничниковой)

Писатель Франк Буис когда-то обучался на агронома, и природа в его книге, сонная, убийственная, карающая и бесстрастная, сразу же оказывается главным героем, едва ли не главнее, чем Калеб, сын колдуньи, и Гарри, писатель в творческом кризисе. Гарри покупает дом в глухой деревушке в центре Франции в надежде написать там новый роман. Роман не пишется, но зато к Гарри прибился какой-то бродячий пес, а в дом, кажется, то и дело заглядывает привидение. Калеб недоволен новым соседом. Остальные соседи тоже, похоже, чем-то недовольны. Гарри — человек читающий, его интересуют лишь книги и слова. Калеб — почти дикарь, точно знающий, как поставить силки на птиц, но не понимающий, чего хотят от него люди. Его покорность и бунт, его любовь к матери и недоверие к женщинам — вот сердце этой истории о призраках, в которой времена просвечивают друг сквозь друга, а сюжеты лежат под ногами, как снег.

Алексей Смирнов фон Раух. «Доска Дионисия» (Individuum)

Некоторые книги со временем тяжелеют и наливаются кровью. Алексей Смирнов (1937–2009, фон Раух — псевдоним, в переводе с немецкого — «из дыма») — художник, иконописец, основоположник и теоретик магического символизма, участник Второго русского авангарда 1950–1960-х годов, мизантроп, писатель, поэт, друживший с Мамлеевым, признавшийся в любви пошлости и считавший подлинно русским писателем Оруэлла, в 1976 году написал вроде бы детектив. В центре сюжета — икона Спасителя работы великого мастера Дионисия, в 1918 году пропавшая, но в 1970-х появившаяся вновь. За ней охотятся все, а нужнее всего она искусствоведу Анне Петровне, защитившей диссертацию по Дионисию. Детектив перенаселен темными личностями, тут и те, у кого при виде денег «на шее и за ушами выступал пот», и старички, мысленно берущие Константинополь, и монахи с пулеметами, и фарцовщики, и художники-фальсификаторы — в общем, все, кого тихий хаос втягивает в чужую борьбу. Роман не был напечатан при жизни автора, но за 50 лет не стал ни архаичным, ни наивным, ни советским.

Рэйчел Хэн. «Великое расширение» («Фантом пресс», перевод Анастасии Наумовой)

Когда А Боонь, мальчик из рыбацкой островной деревни, впервые оказывается в океане с отцом и старшим братом, происходит нечто необъяснимое: перед их лодкой вырастает остров, а вокруг кишит рыба. И оказывается, что А Боонь, слишком слабый, чтобы стать хорошим рыбаком, способен почувствовать острова, кочующие в океане. История взросления А Бооня и его подруги Сыок Мэй вплетается в историю Сингапура — британское колониальное правление, японская оккупация, независимость, стремление к модернизации и «великому расширению». Рэйчел Хэн, американка, рожденная в Сингапуре, написала роман об умении видеть будущее, видеть то, чего еще нет, чувственный, ясный и точный роман о том, из чего состоит настоящее, из каких запахов, вкусов, надежд и слез. Но в первую очередь это роман о любви и о том, что мы приносим ей в жертву.

Таня Джеймс. «Добыча» («Лайвбук», перевод Евгении Макаровой)

1794 год, Индия, Майсор. Семнадцатилетний Аббас, резчик по дереву, самоучка, внезапно получает работу во дворце — французский часовщик-изобретатель по приказу Типу Султана должен сконструировать механического тигра, и ему нужен помощник. Аббас мечтает оставить след в этом мире, он учится и совершенствуется. Но на Майсор нападают британцы, Типу Султан и все его приспешники убиты, Аббас чудом избегает смерти. Механического тигра отправляют в Британию. Для британцев он — диковинка, варварская игрушка, точно так же как Аббас — «мавр», низшее существо. Таня Джеймс, американка индийского происхождения, играет в жанры, как в куклы, — история о таланте-самоучке превращается в приключенческую морскую сагу, потом становится романом об ограблении и, конечно, любовным романом. Как связаны творец и творение? Кто охотнее становится добычей — вор или жертва? Прилично ли британской леди писать эротические романы? Что остается от империи, от всемогущества, от прошлого? Захватывающий и обманчиво легкий роман о правилах и свободе их нарушать.

Джеймс Поскетт. «Незападная история науки. Открытия, о которых мы не знали» («Альпина Паблишер», перевод Ирины Евстигнеевой)

Аристотель никогда не видел помидоров и был уверен, что в районе экватора невозможно жить, потому что там слишком жарко. Так что европейцам, добравшимся до Америки, первым делом пришлось научиться не верить непогрешимому Аристотелю. История астрономии не начинается с Коперника — он цитировал исламских авторов. Ньютону на голову не падало яблоко — он пользовался наблюдениями французского астронома Рише, сделанными в Южной Америке. Историк науки Джеймс Поскетт не умаляет величия Аристотеля, Коперника и Ньютона, но показывает, что наука — это не гении-одиночки, а культурный обмен и взаимопроникновение идей. Прогресс начинается с сомнения в том, что устоявшиеся взгляды на мир верны. Поскетт, не претендуя на всеохватность, показывает, как работорговля меняет представления о медицине, а генетические исследования напрямую зависят от холодной войны. Сутью этой книги-путешествия, книги-приключения становятся слова Колумба: «Чем дальше странствуешь, тем больше познаешь».

Ким Хе Нам. «Важные 30» (МИФ, перевод Дарьи Крутовой)

Бестселлер Мэг Джей с похожим названием — «Важные годы» — рассказывал о возрасте от 20 до 30, а книга корейского психолога Ким Хе Нам исследует радости и проблемы людей за 30, но до 40. Тридцатилетние — несчастные люди, «застрявшее поколение», которое находится в постоянном стрессе и в «улыбчивой депрессии». Но 30-летние — это именно те люди, которым проще других стать счастливыми, потому что в этом возрасте наконец «пересекаются мечты и реальность», жизненных сил еще много, а идеализма уже гораздо меньше. Ким Хе Нам, сразу объявив, что 30-летние не доверяют ни родителям, ни пожилым людям, нежно берет 30-летних за ручку и объясняет, почему они страдают на работе, как они переосмысляют свои психологические защиты и почему не могут влюбиться. А чтобы им не было так страшно, она цитирует Харуки Мураками и Виктора Франкла и иллюстрирует процесс взросления историей Человека-паука. И делает вывод: все будет хорошо. Ей хочется верить.