Анна Трапкова, генеральный директор Музея Москвы, — про женщин в арт-индустрии

В новом проекте «Сити» — «Галеристки» на «Москве 24» поговорили с генеральным директором Музейного объединения «Музей Москвы» Анной Трапковой о том, каково быть руководителем в арт-институции и о ближайших выставках.

О том, как стала директором

Я училась в Российском государственном гуманитарном университете по специальности «Теория и история культуры». Потом я где-то восемь-десять лет занималась организацией конференций по всей стране. Спустя какое-то время поступила в Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» на постдипломное образование, это был первый год работы «Стрелки» в Москве. И после обучения я неожиданно получила приглашение поработать в Министерстве культуры Российской Федерации. Таким удивительным образом я вернулась в культуру. Потом уже работала и в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, и в музее современного искусства «Гараж», и вот теперь я в Музее Москвы.

Я не верю, когда мне говорят: «Я хочу стать директором музея». Мне кажется, человека к руководящей позиции ведет не сознательное решение, а скорее какая-то внутренняя амбиция. Это может быть очень неочевидный карьерный трек. Вдруг ты внезапно получаешь предложение — быть директором: сначала ты не веришь, а потом ты уже там.

И конечно, это очень большая ответственность. Роль директора предполагает, что ты с одинаковым успехом разбираешься и в выставочном программировании, и в научной жизни музея, и в эксплуатации. То есть у тебя регулярно текут трубы, и одновременно с этим ты умеешь считать деньги. Я отношусь к себе достаточно критично, и этот груз ответственности первые полгода — год директорства точно был для меня самым большим эмоциональным стрессом. При том, что в музее не надо было сильно что-то менять, нужно было вернуть музею его музейность.

Про первый визит в Музей Москвы

Первый раз в жизни я попала в Музей Москвы, в Провиантские склады, случайно. Это был 2011 или 2012 год, я гуляла по майской Москве, завернула во двор и зашла в третий корпус, где сейчас находится постоянная экспозиция. Я посмотрела историческую выставку, посвященную Великой Отечественной войне. Надо сказать, что тогда исторические музеи меня совсем не интересовали. Несмотря на то, что музей уже назывался Музеем Москвы, эмоциональное ощущение от него было скорее как от музея истории города. И мне кажется, что на начало 2010-х — это время активного хипстерского движения, как раз открылся института «Стрелка», шли преобразования Парка Горького — Музей Москвы ощущался скорее как диссонирующий. Но потом музей превратился в общественное пространство, куда ходили все мои друзья, и я тоже сюда заходила.

Я даже помню, как пришла сюда с архитектором Дэвидом Чипперфильдом, когда он приезжал в Москву, я тогда работала в музее «Гараж». Здесь шла выставка про историю старой советской квартиры (речь идет о выставке «Старая квартира», 2017 год), но нас интересовала скорее не сама экспозиция, а совершенно удивительное здание — оно абсолютно соответствовало вкусам и настроениям Чипперфильда, автора самых интересных музейных реконструкций.

Почему женщины становятся директорами музеев

На Западе, как ни странно, все наоборот, большинство музейных директоров — мужчины. Возможно, в России традиционно, еще со времен Советского Союза, музеи были женской сферой, потому что там не было такой острой конкуренции. Хотя я все время вспоминаю, например, что самые главные ученые в Пушкинском музее были мужчинами. Первый директор нашего музея — тоже мужчина, легендарный Петр Сытин. И много замечательных москвоведов-мужчин. Сейчас, наверное, такое женское время, потому что женщины ищут для себя пространство самореализации и идут не только в кураторство, но и в директорство. Женский менеджмент — он не только про бизнес-составляющие, но еще и про созидание.

О миссии Музея Москвы

Музей Москвы — это центр знаний о городе. Конечно же, в первую очередь мы говорим о том, что москвоведение и репрезентация истории города должны быть живыми, актуальными и современными, но при этом они не должны терять свою научность и академическую выверенность. Когда ты приходишь в музей со 127-летней историей, не стоит задача быстрых изменений — это не история про «пришел, увидел, победил», особенно когда мы говорим про музеи, ведь это живой организм, и его нужно перестраивать, развивать, постоянно давать ему свежий воздух. Может быть, это потому, что я всегда больше думаю про стратегические изменения, чем про быстрые победы.

Сегодня мы понимаем, что будем делать в середине 2025 года. После ковида это для нас хороший результат, потому что планировать в момент постоянно меняющихся внешних обстоятельств было тяжело. Для того чтобы сделать крупный выставочный проект серьезно и не спеша, с привлечением больших музеев, нужно минимум полтора года. Например, когда мы делали выставку «ВХУТЕМАС 100. Школа авангарда», нам было очень тяжело наладить контакты со всеми музеями в ситуации, когда все сидели на карантине.

В этом году мы готовим свой новый крупный проект — выставку «Москвичка», посвященную образу женщины столицы 1920–1930-х годов. И в этой выставке примут участие больше 30 музеев и частных коллекционеров. Это значит, что за несколько месяцев до начала выставки уже все фактически готово. Мы знаем все списки, где какие работы будут висеть, и вот сейчас, на момент выхода передач, они уже буквально едут на монтаж.

Про книги отзывов

Когда я захожу на выставку, я всегда смотрю книгу отзывов, потому что здесь оставляют и отзывы, и жалобы, и даже какие-то рисунки. Это такая живая обратная связь от посетителей. Вот, например, в книге отзывов на выставке «Куплю гараж», которую мы сделали совместно с Музеем Транспорта Москвы, некий Павел пишет, что хочет купить гараж. Книга отзывов — это в том числе и про самовыражение посетителей, поэтому на крупных выставках заполняются по две-три книги, а то и больше. После окончания выставок все книги отзывов хранятся в архиве музея, потому что они являются предметом изучения для будущих поколений и историков-архивистов.