«Ключи от Москвы»: прочитайте отрывок из книги про старинные особняки города

В издательстве АСТ вышла книга «Ключи от Москвы. Как чай помог получить дворянство, из-за чего поссорились Капулетти и Монтекки старой Москвы, где искать особняк, скрывающий подводное царство» Яны Сороки. Это путеводитель по 16 самым загадочным и необычным домам города. Узнаете, откуда взялся чайный магазин, похожий на китайскую шкатулку, как открылись Сандуновские бани и где жили братья Васнецовы. Публикуем отрывок про аптеки враждующих фармацевтов Феррейна и Кёлера.

История вторая. Аптека Феррейна

«На Никольской, в этом центре самоварно-калачного благодушества, завелись свой Капулетти и свой Монтекки, настоящие, вулканические, жаждущие крови и мести», — подшучивал Антон Чехов над владельцами аптек, Владимиром Феррейном и Романом Кёлером. Писатель вел рубрику с фельетонами в юмористическом журнале «Осколки» и в июле 1884 года рассказывал о застарелой непримиримой вражде двух фармацевтов, пикантность которой заключалась в том, что магазины противников располагались «в самом дружеском vis-à-vis»*, словно там живут Ромео и Джульетта.

По словам Чехова, ходили разные слухи, что же вызвало такую ненависть, но, вероятно, причина скрывалась в банальной конкуренции — оба соревновались за покупателей, каждому было выгодно, если другой вылетит в трубу. «Суть в копеечках и пятачках, получаемых в ручной продаже за александрийский лист и касторку», — объяснял Чехов. Писатель иронизировал, что работники соседних аптек перестреливались из спринцовок и клистирных трубок и показывали врагам кукиши, стоя возле окон. Иногда владельцы магазинов пытались насолить побольнее: будто Феррейн наговаривал на конкурента, и аптеку Кёлера закрывали, а тот мстил в ответ, обвиняя соперника в шарлатанстве.

Где в юмор Чехова вплетается правда, мы можем только догадываться — фельетонист изображал московскую жизнь в карикатурном свете. Например, водочников писатель называл изготовителями сатанинской крови, сравнивая с дерущимися пауками, которые съедают друг друга так, что остаются одни ножки. Заводчик Петр Арсеньевич Смирнов, прочитав эту статью, исчеркал текст красным карандашом и сильно огорчился. Как отреагировали на чеховский фельетон Феррейн и Кёлер, неизвестно. Возможно, они не видели номер журнала и не знали, что сделались героями шекспировской драмы, — других свидетельств о вражде московских Монтекки и Капулетти не удалось обнаружить.

Владимир Феррейн, выпускник Московского университета, магистр фармации, наследовал семейную аптечную империю — его отец Карл Феррейн приехал в Москву из Пруссии и в 1832 году приобрел Старую Никольскую аптеку, основанную доктором медицины Даниилом Гурчиным еще в 1701 году. Заведение меняло владельцев и адреса, работало в доме № 12 на Никольской, где позже разместился магазин Кёлера, упомянутый Чеховым. В 1862 году Феррейн перенес аптеку на другую сторону улицы, превратив в крупнейшую в стране, и в 80-х годах передал младшему сыну Владимиру — старший Андрей выбрал другой путь, он занимался не фармацевтикой, а химией, но помогал брату в семейном деле.

Роман Кёлер, химик-провизор по образованию, получил профессию у Карла Феррейна — в Старой Никольской аптеке проходили школу многие фармацевты. В 1862 году Кёлер открыл первую русскую фабрику для производства водочных и конфетных эссенций, а через десять лет стал выпускать лекарственные препараты и торговать ими, создавая конкуренцию иностранным фабрикантам, завозившим медикаменты в Россию. Товарищество «Роман Кёлер и К°» не раз награждали на выставках за развитие отечественной промышленности — в начале XX века фирма владела сетью магазинов, в том числе на Никольской, химико-фармацевтической и парфюмерной фабрикой, химическим и стекольным заводами, а также фабрикой фотографических пластинок.

Как выглядел магазин Кёлера на Никольской во времена чеховского фельетона, мы уже не узнаем — в 1907 году интерьеры торговых залов обновил Эдуард Ниерман, знаменитый французский архитектор-декоратор, оформивший театр «Мулен Руж». Замысел парижского дизайнера тоже придется рисовать в воображении — от богатой отделки эпохи модерна остались только цветочные мозаики по эскизам Ниермана, украшающие своды. В бывшем магазине сейчас работает ресторан «Рыбы нет»**, и посетители любуются за обедом искусными панно, угадывая ирисы, колокольчики, репейники, лилии.

Если Роман арендовал залы для магазина — на первом этаже доходного дома графа Алексея Орлова-Давыдова, то Владимир владел собственным зданием аптеки. Правда, магазин Феррейна, о котором писал Чехов, исчез еще в конце XIX века — в 1894 году Владимир пригласил Адольфа Эрихсона, и архитектор пять лет строил новый дом для Старой Никольской аптеки, настоящий шедевр в духе ренессанса. Вход в магазин выделяет кованый ажурный козырек, окна второго этажа окружают изящные колонны с каннелюрами — вертикальными желобками. Сверху кормят из чаши змею и смотрят стеклянным взглядом четыре одинаковые статуи Гигии, богини здоровья, словно остолбеневшие от опасного заклинания.

Между статуями ползут полукруглые окна третьего этажа с широкими архивольтами — обрамлениями арочных проемов. Окна четвертого этажа, узкие и вытянутые, жмутся друг к другу. В начале XX века рамы огибали сплошные витринные стекла по моде того времени, а фриз — горизонтальную полосу под статуями — заполняла надпись: «Старая Никольская аптека». «В архитектурном отношении работы Эрихсона безукоризненны. В них нет спешки, все солидно, надежно, расчетливо», — писали в ежегоднике «Архитектурная Москва» в 1911 году. Мастера называли Гулливером, строящим для лилипутов, — настолько грандиозные по размаху проекты он создавал.

АСТ

Масштаб задумки Адольфа Эрихсона становится понятным, если выйти на Театральный проезд и посмотреть на здание аптеки с другой стороны — там будто вырастает средневековый замок со стрельчатыми арками, зубцами и башенкой. Сейчас башню прорезает пустой проем, а во времена Владимира Феррейна там блестели круглые часы, подсказывая прохожим, который час. Здание будто снимает ренессансный облик, надевая готический наряд из красного кирпича, такое перевоплощение происходит неспроста — рядом тянулась крепостная Китайгородская стена, и Эрихсон вписал проект в ее ансамбль. Стену снесли в 30-х годах XX века, теперь готический замок кажется причудливой фантазией архитектора.

АСТ

Внутри аптека выглядела как настоящий дворец, будто туда шли не за пилюлями, а на прием к царственной особе. Сегодня здание занимает банкетный ресторан и бутик известной французской фирмы «Баккара́» (Baccarat), которая в прошлом поставляла хрусталь к Российскому императорскому двору. Давайте переступим порог и посмотрим, как история сливается с современностью. Заходим в торговый зал на первом этаже, где служащие Владимира Феррейна расплывались в улыбках при виде посетителей и продавали готовые лекарства. Сейчас этот зал напоминает хрустальную шкатулку с перламутровым жемчугом: с белоснежного потолка спускаются сверкающие люстры с изящными подвесками, в стеклянных витринах блестят вазы и фужеры, но такой сияющей белизны в аптеке не было.

Представьте, что вокруг двух колонн в центре зала тянулись деревянные прилавки с филенками, рамочками; вместо стеклянных витрин возвышались дубовые резные шкафы с банками, склянками, даже винами, которые изготавливали на виноградниках Феррейна в Судаке и продавали в лечебных целях. Товарищество «В. К. Феррейн» выпускало брошюры с описанием лекарственных средств и советами, как их применять, что иногда выручало москвичей, ведь походы к врачам стоили дорого. Александр, сын Владимира Феррейна, тоже магистр фармации, составил настольный справочник для фармацевтов.

Кроме Старой Никольской аптеки, фирма «В. К. Феррейн» владела магазинами на Арбате, Тверской улице, Серпуховской площади, собственной плантацией лекарственных трав в Подольском уезде, фабрикой химических продуктов в Ярославской губернии. В Кривоколенном переулке работала фармацевтическая фабрика с оптовыми складами и лабораториями, где исследовали препараты, а также изготавливали собственные медикаменты, мыло, парфюмерию, косметику, стеклянную посуду. В химико-бактериологической лаборатории в соседнем здании на Никольской проводили анализы, устраивали лекции и практические занятия.

Давайте поднимемся по парадной лестнице на второй этаж, где принимали рецепты на лекарства и отдавали заказы. Мы идем по мраморным ступенькам мимо величественных пилястр — мерцают огни канделябров, похожих на букеты цветов, освещая полукруглый кованый балкончик и лепнину, покрытую патиной времени.

Ныряем в арку и наступаем на метлахскую плитку — зал на втором этаже делят четыре колонны, потолок украшают массивные лепные розетки и картуши, щиты с завитками; на стенах таятся гермы, столбы со скульптурными головами, в которых мы угадываем богиню Гигию. В нише прячется камин в форме гигантского кричащего маскарона — его создал дизайнер Филипп Старк, оформлявший интерьеры для современного магазина и ресторана.

В аптеке Феррейна вместо камина тянулся проход в соседний зал, куда направлялись посетители, протягивали рецепты, взамен получая квитанции. На верхних этажах фармацевты готовили лекарства по рецептам — медикаменты для глаз делали в особой комнате, непроницаемой для пыли. Рядом работали контролеры — одни взвешивали ядовитые средства и наблюдали за процессом, другие проверяли готовые препараты по внешнему виду, вкусу, запаху. Затем фармацевты закупоривали лекарства, добавляли сигнатуру, ярлычок с копией рецепта, относили на второй этаж, где еще раз смотрели, все ли правильно, перед тем как выдать клиенту. Вот так тщательно следили за качеством!

Служащие аптеки получали не только высокую зарплату, но и процент от доходов компании, что хорошо мотивировало — представьте, в 1910 году фармацевты приготовили почти 718 тысяч рецептов! Владимир Феррейн, председатель правления и директор-распорядитель фирмы, назначил управляющим аптекой сына Александра. Тот помогал отцу в работе и разделял его увлечения — пополнял семейную коллекцию рыб, бабочек и морских животных, которую начал собирать Владимир с таких редких экземпляров, как зубатка, иглобрюх, голубая акула, привезенных из путешествий.

В 1906 году Александр умер из-за болезни — ему было 42 года. Владимир Феррейн пережил единственного сына, столкнулся со страшным маем 1915 года, когда шла Первая мировая война, царили антинемецкие настроения и громили магазины, конторы и фабрики с иностранными вывесками. Товарищество «В. К. Феррейн» снабжало лекарствами военные госпитали, но зачинщики беспорядков разграбили имущество. Владелец фармацевтической империи застал и национализацию и закончил свои дни в Крыму в 1918 году, а Старая Никольская аптека, пусть и в другом амплуа, до сих пор принимает посетителей, и заколдованные статуи богини Гигии, гипнотизируя взглядом, зазывают прохожих зайти.

* Vis-à-vis — напротив, лицом к лицу.

** Адрес: ул. Никольская, 12.