The Prodigy: прочитайте отрывок о первом концерте, костюмах Арлекинов и воровстве демозаписей

Издательство «Бомбора» выпустило книгу о легендарной британской группе «The Prodigy. Мы живем ритмом. История группы из первых уст». Ее написал друг музыкантов Мартин Джеймс, который видел развитие группы еще до легендарного альбома The Fat of the Land. Узнаете про то, как проходили их рейвы, как крупный лейбл заключил с ними контракт и почему они жалели о первых сценических образах.

«Парень, который всем заправлял, Джо, в основном позволял нам играть в пятницу вечером — было тихо и спокойно. Субботний вечер был главным, мы хотели, чтобы этот чувак дал нам возможность выступить».

В преддверии концерта в «Лабиринте» участники группы были так взволнованы, что решили создать образ, необходимый для того, чтобы выделиться как визуально, так и музыкально. Где-то в глубине души Лиам боялся, что все будет выглядеть недостаточно мощно, и за несколько дней до выступления Кит позвонил ему, чтобы рассказать об идее с костюмами. Кит предложил выйти в бело-зеленых спортивных костюмах в стиле Арлекина, украшенных белыми и зелеными кругами. Костюмы сшила его подруга Джей Дженкинс, а первая примерка состоялась в доме Джея Стивенса. Они выглядели немного нелепо, но каким-то образом это помогло The Prodigy прочно утвердиться в сознании рейверов.

«Одному Богу известно, как нам удалось, но мы достали костюмы, — говорит Лиам с ужасом в глазах. — Думаю, все началось с того, что Кит сказал: „Я надену зеленый костюм с кругом“, — а затем внезапно захотел, чтобы я тоже это сделал. Я решил: „Да, таким будет наш образ“. Мне кажется, это одна из самых больших ошибок, которые я совершал».

Придуманный образ долго преследовал их в музыкальной прессе, фотографии в тех первых сценических нарядах еще долго перепечатывали даже после того, как ребята отказались от них.

Однако, вернувшись в Далстон, новоиспеченная группа готовилась к выступлению, успокаивая нервы и обмениваясь шутками. Прекрасно ладящая друг с другом команда из Эссекса встретилась с Максимом, чья спокойная серьезность могла при первой встрече сбить с толку. Он проявлял мало признаков нервозности благодаря сравнительно обширному опыту в качестве МС. «Мое первое впечатление о Кити? Яростный и полностью сосредоточенный», — говорит Шарки о той первой встрече. У остальных же нервы были на пределе, а затем промоутер сообщил группе, что они выступают вторыми, — хотя обстановка и так была напряженная. Первых, по-видимому, закидали бутылками. Лиам и все остальные были в ужасе. Спустя годы он признает, что это могло быть просто нервным возбуждением. «Думаю, чувак просто хотел нас немного напугать, — говорит он. — Знаешь, типа подшутить над ребятами из Эссекса».

В конце концов команда вышла на сцену. The Prodigy исполнили восемь песен. Лиам пытался выжать максимум из своего скромного по сегодняшним меркам синтезатора, на котором играл треки с демокассеты. Вещицы вроде Android и Everybody in the Place заполнили пространство «Лабиринта», словно дым от самокруток. Тем временем Лирой увлеченно плясал со всех ног, демонстрируя максимально причудливые движения, — происходившие на сцене вызвало бы улыбку у самого Джеймса Брауна. Флинт увлеченно и быстро танцевал, ухмыляясь толпе и позволяя им полностью прочувствовать атмосферу, а Шарки просто заводила и раскачивала толпу. Если большинство девушек медленно двигали бедрами, Шарки предпочитала более резкий и энергичный стиль, идеально дополняя движения Кита.

«Шарки была похожа на рэпера. Всегда на переднем плане. Харизматична, как и Кит, — объясняет Лиам. — Они часто ловили кайф и танцевали вместе, когда тусили. Не только на сцене, но и на танцполе».

«Первый концерт? Это было похоже на сон, ничего подобного я прежде не испытывала, — говорит Шарки. — Мы с Китом и Лироем танцевали по очереди, поскольку были не в лучшей форме, так что приходилось рассчитывать силы. Я танцевала под Charly и Your Love, который стал для меня самым запоминающимся на сцене, поскольку в нем было мощное крещендо, и он стал девчачьим треком на (первом) альбоме». В конце концов толпа из примерно двухсот пятидесяти человек увидела дебютный концерт The Prodigy, хотя Лиам утверждает, что их было больше, около пятисот! В любом случае Лиам запомнил оглушительный успех этого выступления: «Помню, очень сильно нервничал. Было странно видеть кучу людей из своего района. Мы не хотели выставлять себя перед ними на посмешище. Ладно местные — мы их все равно не знали, но перед друзьями... облажаться явно не хотелось. В те дни я был гораздо молчаливее, сторонился людей, а выйдя на сцену, по-настоящему занервничал. Увидев своих приятелей, я чуть в штаны от страха не наложил. Но стоило нам начать играть, я был на седьмом небе от счастья. Мне просто хотелось играть музыку, и все прошло очень хорошо. Мы раскачали народ».

Возможно, раскачали, но нужно было решить пару небольших проблем. <…> Другая проблема была гораздо более насущной. Рагга-стиль подачи МС не слишком сочетался со звуком, который играл Лиам. «Кити читал рэп поверх музыки, и поэтому я решил, что это не создание атмосферы, а, скорее, связь с толпой», — объясняет Лиам.

За две недели до следующего выступления группы ему удалось донести до Максима, чего требует музыка группы. Рейв — это скорее настроение, чем конкретный разговор. К счастью, Максим очень быстро все понял. Чему-то Максим научился уже на первом концерте и составил полную картину, как только Лиам облек идеологию The Prodigy в слова.

Но было в этой картине и кое-что еще. Даже больше, чем могли себе представить остальные участники группы. Всего через месяц после дебютного концерта у Лиама появятся новости, которые навсегда изменят The Prodigy. Хоулетт заключил контракт с одним из ведущих британских лейблов — XL Recordings.

«Помню, в офисы XL приходили толпы ребят, — объясняет Лиа Ричес, которая почти пять лет была пресс-атташе The Prodigy. — Их было много, и все они болтались в фойе, а Лиам тем временем взял кассету и включил ее главе отдела по подбору артистов XL Нику Холксу. Я все пыталась врубиться, кто это, мать их, такие».

Вместе с Лиамом на старом синем «Форде Эскорт Мк3», который назывался «рейв-транспорт для четверых», в Лондон приехали приятели из Брейнтри, пожелавшие поддержать друга.

В книге Мартина Роуча «Электронные панки» Ник Холкс подробно описал эти события: «Он вошел и включил музыку, которая сразу меня впечатлила, — дело не в том, что она была непревзойденным шедевром, скорее в ней чувствовалась уличная атмосфера, этот парень явно вышел из довольно глухого андеграунда, и в музыке было достаточно новаторских фишек, чтобы меня заинтересовать. Это очень редкий случай, когда лейбл становится столь сильно заинтересован в записи на первом же прослушивании, но произошло именно так».

Однако Лиа Ричес вспоминает, что Лиам понравился Холксу даже сильнее, чем описывает сам Ник.

«Ник вышел из своего кабинета, улыбнулся мне и сказал: „Я подписываю договор“, — и засмеялся. Он сразу же принял для себя решение, чего прежде никогда не делал. Думаю, можно с уверенностью сказать, что это был самый мудрый его выбор».

Почти через неделю после встречи в офисе XL Лиам вернулся к ежедневной работе, в глубине души мечтая о предстоящих выходных, как вдруг зазвонил телефон. Это был Ник Холкс, звонивший сказать Лиаму, что XL Recordings собираются предложить The Prodigy контракт на запись сингла. Лиам положил трубку, попытался взять себя в руки, но безуспешно. Через несколько секунд он уже скакал по печатному цеху, охваченный искренней неподдельной радостью.

«Это было лучшее, что со мной случилось, — говорит Лиам. — Я не мог поверить, то есть я знал, что мой материал хорош, но не ожидал такой быстрой реакции от лейбла. Одному Богу известно, что подумали коллеги, но мне напрочь снесло крышу, я молотил кулаками воздух и с криками наматывал круги».

Для Лиама подписание контракта с XL имело очень сладкий привкус. Он дал Нику послушать одну из двух кассет, которые включал в любой звукозаписывающей компании, — другая досталась лейблу Tam Tam, который подписал Cut 2 Kill и сразу же отказался от The Prodigy! А лейбл XL тем временем выпустил некоторые из любимых записей Лиама того времени, к примеру культовый альбом Фрэнки Бонса Bones Breaks.

XL вырос из британского лейбла City Beat Records, который Тим Палмер создал в партнерстве с Beggars Banquet. Beggars был магазином подержанных пластинок, который запустил лейбл, позже увязший корнями в панк-роке, прославившись своими готическими и инди-ответвлениями, такими как Situation 2 (Associates, The Cult и другими) и 4AD (Cocteau Twins, Dead Can Dance, Pixies и все в таком духе). К 1987 году всем стало очевидно, что нужен лейбл, специализирующийся на танцевальной музыке. Тим Палмер был местным экспертом в этом жанре, поэтому ему предоставили право основать City Beat Records. Палмер быстро себя проявил, выпустив знаковые пластинки Роба Бейса и диджея E-Z Rock.

К 1989 году City Beat Records основали XL Recordings, чтобы работать с представителями растущей британской хардкорной сцены. В ближайшие годы с Ником Холксом во главе A&R лейбл XL Recordings станет синонимом хардкорного звука благодаря своим лучшим двадцати подписантам, среди которых были Liquid и SL2.

Демозапись, которую Лиам проиграл Холксу, была идентична кассете, которую он давал Киту. На ней было грубое сочетание техно и резкого и острого брейкбита с настолько хлесткими вокальными семплами, что, казалось, они могли разрезать воздух. Однако этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы предложить записать четыре демотрека в качестве дебютного мини-альбома What Evil Lurks: помимо одноименного трека, туда должны были войти We Gonna Rock, Android и Everybody in the Place.

Сам Лиам говорит, что не помнит, какие треки были на демо. <…> «Знаю, что на кассете был первый сингл и, возможно, Charly и Your Love. Возможно, было еще несколько тем, но не могу вспомнить».

В 2005 году кассета с ранними демозаписями Лиама впервые засветилась на публике благодаря бывшему другу Кита по имени Кин, который разместил ее на онлайн-аукционе. По словам Кина, он играл на бонго у The Prodigy во время рейва Eclipse ’91, и Лирой дал ему кассету, чтобы тот выучил треки.

На кассете ожидаемо были записаны треки из мини-альбома What Evil Lurks наряду с ранними версиями Charly и Android. Но для поклонника The Prodigy самыми захватывающими оказались ранее неизданные и никогда не исполнявшиеся живьем треки Manic, Drop the Bass, Dr. Zupan и The Beat. «Это был какой-то неизданный материал, который я написал, возможно, в 1991 году, — объяснил Лиам, когда появилась запись. — Тот чувак жил с Китом и воображал себя нереальным игроком на бонго. Он и еще один парень выступали на рейве. Думаю, ребята были вместе с нами в августе или сентябре в Кембридже. Каким-то образом, даже не знаю как — ведь я не говорил, что он может пойти туда, — Кин оказался с нами на сцене, и Лирой дал ему эту кассету с некоторыми неизданными треками — четырьмя или около того, — и остальную часть сингла Charly. По сути, это было похоже на репетиционную запись, подписанную рукой Лироя».

«Я не сержусь на то, что он ее продал. Это его дело. Я ничего не мог изменить — к сожалению, это его кассета. Но мне жаль, что я не успел выпустить все демозаписи, прежде чем у него появился шанс на нас заработать».

В то время Лиам также сказал мне, что не помнит, чтобы на сцене играли на бонго. Еще всех причастных к группе огорчает то, что Кин использовал свои пятнадцать минут славы, чтобы доказать законность демо, оклеветав некоторых членов семьи участников группы. С сестрой Лироя Шэрон обошлись особенно жестоко, рассказывая в интернете истории, не предназначенные для публики.

«С самого начала было несколько человек, которые очень расстроились, что не добились успеха, — говорит Лиам, — но этот парень оказался дармоедом. Он надеялся, что станет известен просто появившись на сцене и ударив по своим чертовым бонго. Такого дерьма хватает».

Хотя в первый раз попытка продажи кассеты Кина не увенчалась успехом, она побудила Лиама сделать треки доступными для бесплатного скачивания на веб-сайте группы.