В этой рубрике мы рассказываем о жителях столицы, которые любят татуировки и сделали уже не одну на собственном теле. На этой неделе наш герой — руководитель управления спецпроектами Парка Горького и ведущий передачи «Улица Правды» на «Москве FM».
К татуировкам я отношусь серьезно, но думать о собственной реализации
через рисунки на теле по-моему странно, если не сказать смешно. Да, для меня она может быть оберегом, воспоминанием, предостережением, символом какого-то этапа жизни. Но для человека со стороны, который видит меня в автобусе или на фотографии — это просто картинка на коже. Все. Можно оценить качество линий, цвет, правильное расположение, композицию. Но не стоит вкладывать сакральные смыслы в то, что вы видите на чужом теле.
Если человек захочет рассказать о своей татуировке, он может это сделать, но это совершенно необязательно. У меня есть два любимых ответа на вопрос «Что значит твоя татуировка?» Первый: «Моя тату значит то, что у меня есть тату». И второй вариант, чуть более прямой и резкий: «Для тебя — ничего».
Моя первая работа, как и у большинства людей с татуировками — неудачная. Я выбрал очень видное место, решил сразу сделать рукав — от плеча до середины лучевой кости. При этом нашел мастера, не обладающего достаточной квалификацией для работы такого масштаба. И вот он мне ее делал, делал и делал. И когда она была почти закончена, один знакомый и очень авторитетный татуировщик встретил меня и сказал: «Чувак, это очень не очень...давай мы тебе поможем. Попробуем с этим что-нибудь сделать».
С тех пор моей первой татуировкой занималось еще как минимум трое мастеров. Не то чтобы она стала сильно отличаться от первоначального замысла, но за это время (прошло уже 15 лет) она стала частью меня. Тату посвящена музыке, которую я очень люблю. На моей руке изображены кассеты, колонки, провода, винил, ноты и надпись «Музыка — это мой наркотик» на английском — нарочито неправильно написанная. Это романтическая, немного наивная, максималистская татуировка 20-летнего пацана, который работает на первом и самом классном в мире альтернативном музыкальном телеканале A-One. И от души, изо всех сил делает то, что любит. А еще он обожает музыку: слушать ее, писать и рассказывать про нее, он дружит с музыкантами, ходит на концерты и по жизни счастлив. Мне уже давно все равно, что там с линиями, композицией и цветом — это моя татуировка и со мной останется.
У меня таких две. Одна из них сделана Димой Гурьевым. Он рисовал ее и думал про меня, а потом просто выложил в интернет скетч. Я ее увидел, и сказал: «Чувак! Надо срочно ее делать!» А он в ответ: «Я как раз тебе и хотел ее предложить». Так татуировка меня и нашла. Другая, этой же тематики на правой руке. Делал ее тот же мастер — там рули, велосипедная цепь, звезда с шатуном...
Есть тату-предостережение. Ее мне подарил другой Дима — Юсин. Сделал он ее после того, как я попал в страшное ДТП на велосипеде, которое могло закончиться летальным исходом. На татуировке изображена собственно авария и надпись, сообщающая, что нужно надеть шлем.
Еще у меня есть бараний череп. Просто красивая картинка, расположенная в анатомически правильном месте, которая спустя годы превратилась в оберег. У барана, как известно, очень крепкая голова. Это его оружие, его защита — самое важное, что у него есть. После того, как я выбрался из этой аварии, я понял, что эта татуировка мой оберег. А животное, соответственно, талисман. Мой собственный череп, сломался в двух местах в той аварии, но я уверен, что мне повезло. Все могло сложиться гораздо хуже.
На одной татуировке изображена девушка с веслом и арка входа в Парк Горького. Это место, в котором я когда-то прогуливал институт, рядом с которым я несколько раз в неделю ходил на концерты в клуб «Точка», а затем вел прямые эфиры, когда работал на телеканале «Москва 24». Теперь я руковожу управлением специальных проектов Парка Горького. Тут же я познакомился со своей будущей женой. У нас родилась дочь — она и стала нашей личной девушкой с веслом из Парка Горького.
Есть у меня татуировки, связанные с семьей. Одинаковые работы у нас с братом — у меня на правом плече, у него — на левом. Моего брата зовут Глеб. Каноническое изображение скачущих на конях первых русских святых-великомучеников братьев Бориса и Глеба у меня набито на ребрах со стороны сердца.
В современном мире татуировка стала нормой. Я не могу вспомнить каких-то невероятных реакций. Тем более, что у меня их нет на видном месте. Хотя, мне кажется, что даже на подростков с разрисованными лицами бабушки уже не шикают, хватаясь за сердце. Может народ стал толерантнее, или татуировок действительно стало много. И это хорошо — люди с тату ничем не отличаются от других. Может быть они в чем-то смелее, но наличие или отсутствие тату не делают человека хуже или лучше. Кто-то носит Adidas, другие предпочитают Vans, а кому-то нравится Puma. Но на самом деле — это просто обувь. Вот и все.
Татуировки, сделанные хорошими мастерами в России — действительно мировой уровень качества. По сравнению с остальным миром, тату в России стоит очень дешево, при этом работа может быть выполнена мастером такой квалификации, к которому в другой стране вы будете стоять в очереди полгода или еще дольше. Я много путешествовал, и ко мне на пляжах регулярно подходили люди с татуировками, чтобы рассмотреть мои и восторженно оценить.
Мне лично после 35 лет бить татуировки стало очень больно. Татуировку на ребрах с толстыми, внушительными контурами — было делать очень мучительно. Я понимаю, что сейчас, в свои 38, я бы просто убежал.
04 июня, 2021