Теперь и ты «один из нас»: рассказываем о феномене игры и сериале, о котором все говорят

Сериал с Педро Паскалем и Беллой Рэмси в главных ролях едва успел выйти, а уже после первой серии в соцсетях радовались: «Проклятие экранизации видеоигр снято!» — и сравнивали шоу с «Ходячими мертвецами», когда те были на пике. По первым эпизодам ясно одно: игру на экран перенесли с огромной любовью и скрупулезностью, а бюджет на продакшен НВО явно не пожалел. Расскажем, почему экранизацию ждали так долго и в чем феномен серии игр. Конечно, без спойлеров.

Идея начинает прорастать

Началось все со студенческого задания. Учащимся Университета Карнеги — Меллон в Питтсбурге в 2004-м предложили придумать идею для игры о зомби и предложить ее режиссеру Джорджу Ромеро. Маэстро ее бы оценил, а понравившийся концепт превратили бы в полноценный прототип. Двадцатипятилетний Нил Дракманн тогда предложил историю о полицейском, потерявшем дочь, и о дочери, потерявшей отца, которые нашли поддержку друг в друге посреди зомби-апокалипсиса.

Ромеро задумка не понравилась, но сам Дракманн от концепта не отказался. Так вышло, что срок инкубации у The Last of Us был долгий: Дракманн окончил университет, устроился в студию Naughty Dog — кстати, ответственную за серию Uncharted, по которой недавно вышел фильм с Томом Холландом и Марком Уолбергом, — и продолжал обдумывать проект.

У истории было много итераций, с каждым разом она видоизменялась. То коп превращался в преступника; то исчезали классические зомби, а вместо них главной напастью был вирус, который заражал только женщин. И главный герой Джоэл должен был доставить не заразившуюся женщину в лабораторию, чтобы с ее помощью разработали вакцину. Идею в студии тогда посчитали мизогинной.

И хотя основа была неизменна — история о путешествии сильного и слабого персонажей, в конце которой слабый защищает сильного; потерявшие семью незнакомцы находят друг в друге отца и дочь, — сюжет никак не приходил к красивому финалу. «Он просто не был искренним», — говорил Дракманн в интервью The Verge.

Внутри студии Нил советовался с Брюсом Стрейли, который в итоге стал гейм-директором игры; они долго обсуждали концепт, ходили к руководству. И после успеха Uncharted им дали добро на разработку.

Здесь нужно сказать, что создание любого продукта — это командное творчество. И итоговая версия The Last of Us — это не только Нил Дракманн, хотя его вклад, конечно, неоценим. Не стоит забывать аниматоров, программистов, дизайнеров, художников и весь персонал, который приложил руку к игре.

Конечно, огромная доля успеха — кастинг. Этот пазл начал складываться, когда на роль главной героини Элли взяли актрису Эшли Джонсон. Ее голос звучит в мультсериалах и играх, а кто-то может знать ее благодаря веб-сериалу по Dungeons & Dragons Critical Role. Джонсон очень многое дала персонажу Элли, и это не только манеры и голос. Например, Джонсон сама исполнила несколько песен, которые Элли играет на гитаре.

Долго искали Джоэла, того самого «полицейского» или «отца». Трой Бэйкер — еще один культовый и узнаваемый голос — внешне был на него совсем не похож. На кастинг вместо искомого брутального, сурового бородатого мужчины пришел худой, если не тощий, высокий блондин. Но только он смог достать нужный образ и нужную интонацию Джоэла — ожесточенного, потерявшего все в новом мире.

К слову, идею о кордицепсе — грибе-паразите, который цепляется к жертвам и берет их под контроль, — создатели подсмотрели в одной из документалок. В реальности иммунитет человека не позволяет грибу установить над нами контроль. Да и вообще на Западе и не только многие употребляют его в пищу, иногда в виде порошка, иногда в виде синтезированного мицелия. И особенно он популярен у звезд. Так что, если услышите про начавшуюся пандемию кордицепса, держитесь подальше от Гвинет Пэлтроу.

Плоды успеха

Первая The Last of Us, которую в России перевели почему-то не как «Последние из нас», а как «Одни из нас», вышла в 2013-м. Тогда она наделала много шума. Если вы попробуете ее сейчас, то скажете: «Подождите, а что здесь такого?» Кажется, похожее мы видели в играх с десяток раз.

The Last of Us была первой в своем роде. Она задала тренд на многое: кинематографичность повествования, большой и детализированный мир в играх, жестокость в бою, реализм, продвинутые анимации, даже на управляемых ИИ напарников (отчасти). И конечно, на серьезную, драматическую историю. Можно поспорить, что наличие хороших элементов не равно понятию «шедевр», но свою проверку временем игра прошла.

Выделить какой-то один элемент, который поразил абсолютно всех, сложно. Наверное, в общих словах это внимание к деталям — это касается и постановки, и сценария, и режиссуры. Элли в одной из сцен, например, впервые видит садовых гномов — это напоминает нам о том, что эта девочка родилась уже в разгар апокалипсиса и не застала старый мир. Из таких моментов складывается большая картина этого мира, а в нее аккуратными мазками вписываются персонажи.

Забегая вперед, боевая система в первой части ощущалась достаточно жестко. Но во второй ее сделали еще лучше. Каждый выстрел в игре ощущается нутром, а враги буквально кричат и просят пощады у игрока.

Первая часть продалась тиражом в более чем миллион экземпляров за неделю; несколько раз ее признавали игрой года и «лучшей когда-либо созданной игрой». И нет ничего удивительного в том, что за ней последовало продолжение.

Часть 2

Playstation.com

В ней повествование велось от лица повзрослевшей Элли. Плюс появились новые герои. И, пожалуй, в плане описания сюжета здесь я остановлюсь: The Last of Us: Part II в свое время спровоцировала огромную волну негодования со стороны фанатов как раз из-за нескольких сюжетных поворотов, а также учета политической повестки и политкорректности. Что, впрочем, не умаляет достоинств игры. Part II в плане истории, режиссуры, дизайна и геймплея может дать фору многим играм, вышедшим за последние три года. И если вы когда-нибудь захотите ее пройти, не бойтесь, она не кусается. А история также берет за живое.

Когда Нил встретил Крэйга

Hbo.com

Разговоры об экранизации шли с момента выхода первой части. В 2014-м права на фильм продали одной из студий, но процесс заглох: уместить всю историю в полнометражный формат не получалось. Крэйг Мэйзин — продюсер, создатель сериала «Чернобыль» и огромный фанат игры (прошел ее минимум 12 раз) — еще тогда присмотрел проект, но разочаровался, увидев, что планируется фильм, а не сериал.

Несколько лет спустя на экраны вышел «Чернобыль», который безумно понравился сценаристу игры Нилу Дракманну. К этому моменту права на его детище уже вернулись обратно, и Дракманн, набивший шишки с экранизацией другой своей игры, Uncharted, искал того, кто поможет ему создать сериал. В 2019-м общие друзья свели его с Мэйзином, и уже через неделю они оба предложили сериал по The Last of Us каналу НВО. Там идею одобрили и бюджетом не обделили.

Это позволило собрать на главных ролях звездный состав, снимать в течение полугода в Канаде — и все это во время пандемии. Пилотный эпизод должен был срежиссировать Кантемир Балагов (фильмы «Дылда», «Теснота»), но он ушел с проекта, хотя успел снять часть сцен. За проектом осталась закреплена Ксения Середа, с которой Балагов работал над «Дылдой». Она стала оператором пилотного эпизода.

Проклятие видеоигр

Бич всех игровых экранизаций — обычно их делают похожими или по мотивам. В общем, слишком сильно перерабатывают и в итоге теряют некий главный ингредиент, благодаря которому история работала.

Почему-то в Голливуде долгое время считалось, что игры — это несерьезно, и их старались сильно переработать под, назовем это, взрослую аудиторию. Например, тот же Uncharted не имеет сюжетно ничего общего с игрой; как и Assassin’s Creed с Майклом Фассбендером; или «Принц Персии» с Джейком Джилленхолом (хотя, в общем, неплохой фильм).

Но в случае с The Last of Us виден другой подход: команда четко выделила самое главное, что заставляло историю работать, а геймеров по всему миру переживать за героев. И это «самое главное» бережно перенесли на экран. Кроме того, нам показывают новую сторону апокалипсиса и мир игры — сериальный формат позволяет нам оторваться от Джоэла и увидеть события не глазами главного героя, а чьими-то еще.

Текст: Никита Гмыза