Ода главной соцсети 2020-го года. Колонка Григория Туманова

Этот год отнял у нас многое, включая булочки в «Маке», но есть одна константа, до которой пока не добрался каток трансформаций – речь о социальной сети Twitter. Креативный продюсер «Ночной смены» Григорий Туманов рассуждает о феномене этого проекта, который находится на периферии внимания, но при этом является главным поставщиком смыслов, личных историй, мемов и новостей.

Когда они пришли за стеной во «ВКонтакте», я молчал, ведь я был уже слишком стар, чтобы переживать за эту соцсеть. Когда они сменили принципы выдачи постов в Facebook, я молчал, ведь я был слишком молод, чтобы всерьез переживать, что не увижу очередной пост Сергея Пархоменко о новых нравах. Когда они пришли за Telegram, я тоже молчал, ведь у меня есть VPN. Когда они закрыли «Симачев», я хотел было сочувствовать дизайнеру Наташе Туровниковой, но не мог – я ел местную пиццу всего один раз. Но они стали подбираться ко мне еще ближе: в 2020 году они что-то сделали с булочками в «Маке», но от создания гневной петиции на Change.org меня отделяет одна важная мысль: меньше съем – в 33 года фастфуд проходит уже не так бесследно.

Но вот что я никогда не приму, так это покушение на родное. Ни пяди тачскрина, буду верен до последнего пикселя ей – социальной сети Twitter. Они пытаются прикрутить к ней сторис, но я делаю вид, что ничего об этом не знаю. В 2019–2020 годах в России он превратился в такой же феномен, как и ЖЖ, к которому его западные создатели и пользователи относились в целом спокойно, но для россиян он стал не просто одной из первых и важнейших площадок для высказывания мнения, но и социальным лифтом и полноценным комьюнити. Это сегодня среди руин прежнего величия бродит призрак козла Фрэнка, а тогда вот была величина, вот был размах, вот был уют!

Строго говоря, Twitter дал нам то же самое. Я зарегистрирован там с 2009 года, и для меня это всегда была веселая записная книжка, где не надо фильтровать базар, как в Facebook. Там, как вы помните, всегда можно нарваться на публичный разбор на тысячу комментариев (и неважно, кстати, в каком году происходило дело) публичных интеллектуалов (но вот в чем штука – стоит удалить приложение с телефона, как все они перестают существовать).

Twitter все никак не могла полноценно взлететь, не могла стать ни новым TikTok, ни тягаться с Instagram, но была в ней всегда какая-то душа, которая делала и делает ее уникальной. Она в хорошем смысле выглядит устаревшей на фоне других соцсетей: по-прежнему нельзя ничего редактировать, только удалять; самое революционное, что случилось, – расширение размера поста до 280 символов. Да даже попытки внедрить сторис – с ними можно смириться. Это как многолетний хозяин бара, в котором вместе с ним стареет мебель и барная стойка покрывается патиной вместе с его висками, но есть душа и никто на многие километры не готовит «Ржавый гвоздь» так же гениально, как он. И тут хозяин скрепя сердце покупает Wi-Fi точку. Он не очень в курсе, как с ней обращаться, ворчит, что сюда стали захаживать студенты, тянущие одну чашку кофе (дрянного, ведь тут дают коктейли) на семерых и сидящие в интернете. Кругом строятся бизнес-центры, в меню вводятся QR-коды, открываются гастротеатры, но владелец старинного бара непоколебим – он константа, и нам всем они нужны. Его сила не только в гениальном «Ржавом гвозде» – она в тех посетителях, которые растут вместе с ним, она в атмосфере, которую больше никто не может создать.

С Twitter то же самое. Вот смешной факт, который еще сильнее укрепляет метафору с баром «для своих». В марте 2019 года интеллигенция из Facebook вдруг задалась вопросом: «А что там такого в этом их Twitter, может, заведем?» Реакция была как в старинном эпизоде «Симпсонов», когда Мо дергает за рычаг и бар с увеселениями вдруг сменяет столы, за которыми режутся в бридж и вообще веселятся, на пустые и вообще всячески имитирует запустение, мол, не на что тут смотреть. Пользователи Twitter натурально объединились и даже предприняли вылазку на чужую территорию, посеяв фейк о том, что 1 марта 2019 года соцсеть прекратит свое существование, так что вы опоздали. И это сработало.

В 2020 году Twitter окончательно стал феноменом, о котором будто бы не говорят, но он при этом является поставщиком главных новостей, мемов и дискуссий для остального интернета. Это здесь рождается контент для многих Telegram-каналов, существующих за счет постинга мемов и скринов со смешными цитатами; это в Twitter началась вторая волна российского #MeToo, стоившая работы нескольким деятелям из мира медиа. В конце концов, только здесь можно одновременно видеть, как на расстоянии вытянутой цифровой руки твой товарищ рассуждает о том, как ему не хватило денег до зарплаты, и тут же Дональд Трамп, используя КАПСЛОК, требует не отбирать у него синюю галочку и аккаунт президента США. Это парадокс, но победа Байдена легитимизировалась не в судах и благодаря скрупулезным подсчетам голосов, а с отнятием синей галочки у его оппонента.

Twitter, кажется мне, удивителен еще и тем, что из-за того, что он находится на периферии всеобщего внимания, здесь есть комфортная атмосфера для разговора. В Twitter в 2020 году рождались и укреплялись новые жанры. Годами ранее это был формат «1 лайк – 1 факт», благодаря которому мы узнали, как живут полярники, нефтяники, фельдшеры, журналисты, трансгендеры, предприниматели, разработчики нейросетей – дальше сами подставьте. Теперь это жанр длинных тредов, в которых в 280 символов умещается компактная мысль, нечто среднее между карточками «Медузы» и стендапом, но глубоко личное и задорное. Буквально на днях я вынырнул из увлекательнейшего рассказа питерского поэта о его службе в армии, а утром веселился, что мой твит «Мальчик: давай на выходных сходим на свидание в парк, а потом – в ту интересную кафешку с коктейлями. Мужчина: в общем, давай сегодня за тем диваном в хофф доедем» собрал 63 понимающих лайка.

Twitter в 2020 году стал редкой отдушиной для многих – когда не скроешься от публичных обсуждений и осуждений, видеоконференций в Zoom (пока ты с мятой рожей пытаешься прийти в себя после дневного сна). В него можно сбежать, в него можно чертыхнуться, когда ударился мизинцем об комод, и в него можно писать то, что думаешь, ведь он не нужен больше ни для чего. Он не работает на вашу популярность, разве что в рюмочной «Южная» завсегдатаи, увидев вас, скажут: «О, твиттерский!» Думаю, зайди в нее Канье Уэст, который любит подолгу молчать, а затем в ночи разражаться серией загадочных и, чего греха таить, упоротых твитов, никто бы и не стал восхищаться тем, что перед ним главный рэп-артист современности. «О, это Канье, который по ночам шитпостит, заходи», – скажут ему. И в этом парадокс, великолепие и радость главной социальной сети 2020 года. Только я вам о ней не говорил.

Поэтому забирайте свои бургеры, меняйте булочки как хотите, но держитесь подальше от нашего лучшего на свете диджитал-бара.

Григорий Туманов