Константин Хабенский — о спектакле «Маскарад с закрытыми глазами» и новом сезоне в МХТ

В новом проекте «Сити» «9 ряд. 10, 11 место» на канале «Москва 24» поговорили с художественным руководителем МХТ имени Чехова Константином Хабенским о художественной составляющей света в театре, экспериментах и киноприемах на сцене. А цитаты других героев проекта о режиссерском почерке, репетициях и доверии к актерам прочитайте здесь.

В чем особенность этого сезона в МХТ, чем он отличается от предыдущих под вашим руководством?

Во-первых, этот сезон у нас все-таки связан с юбилеем. Было много работы к 125-летию: и спектакли, и тематические вечера, и съемки телепередач. Поэтому в этом смысле он достаточно насыщенный. Если сравнивать в количественном отношении, то я думаю, что предыдущие сезоны были больше наполнены премьерами. Сделаны некоторые выводы. Много хорошего — это тоже не всегда хорошо, поэтому решили чуть-чуть разгрузить цеха и сделать вменяемое количество премьер, то есть семь-восемь в сезоне.

В спектакле «Маскарад с закрытыми глазами» драма Лермонтова перетекает в модерн Шницлера. Насколько этот прием вам близок?

Близко все то, что интересно, поэтому тенденция, когда режиссеры сами переписывают классический материал или миксуют его с какими-то другими произведениями, — это не открытие Московского художественного театра. В этом случае Петр Шерешевский решил, что он пойдет этой дорогой, но это тоже не новый прием — это телевизионные камеры, крупный план артистов. Но мне кажется, что данный эксперимент удался.

Ядро этого спектакля — Арбенин в исполнении Игоря Верника. Насколько его герой отличается от Арбенина Лермонтова?

Ой, не буду сейчас размышлять, что осталось от Лермонтова. Мне кажется, для Игоря Верника это новый этап в его актерской работе, именно качественно новый. Он доверился режиссеру, доверился себе и из амплуа радостного, веселого человека смело перешагнул в довольно серьезную пробу драматического артиста. Мне кажется, в этом огромный-огромный плюс этого спектакля, и для Игоря Верника в первую очередь.

Симбиоз театра и кино на сцене: актеры с первой до последней секунды находятся на больших экранах. Что выходит на первый план при такой бешеной концентрации — мастерство, эмоции или что-то еще?

Все зависит от задач режиссера. Театр все-таки рассчитан на актерскую энергию, которая передается в зрительный зал, тогда актеры могут немного теряться и путаться. Но если все основано на крупных планах и только на киноприемах, тогда, наверное, правильнее идти в кинотеатр.

Когда вы увидели эскизы костюмов Евгении Панфиловой к спектаклю Юрия Муравицкого, как вам это понравилось?

И эскизы, и воплощение костюмов Жени Панфиловой мне кажутся просто прекрасными именно для этого спектакля. Там каждая деталь проработана с огромной фантазией. И, возможно, костюмы тоже помогли моим коллегам правильно существовать в этом спектакле. Потому что это история дерзкая и не сильно распространенная на сцене Художественного театра. Мне хотелось провести эксперимент и именно в этом жанре попробовать наших актеров. Эксперимент удался? Я думаю, да.

Не прячет ли такой грим под собой мастерство актера?

Нет, мне кажется, не прячет, тут, скажем так, мастерство другого характера. Здесь мастерство энергетическое, здесь — хулиганское, и именно грим выпячивает эту историю, а не прячет. Возможно, в другом способе существования он бы мешал. Здесь, я считаю, он, наоборот, помогает.

Сформулируйте общее правило или требование к декорациям и костюмам в МХТ. Чего вы точно не приемлете на сцене?

У нас есть некоторые ограничения, связанные с финансами, поэтому из очень дорогих металлов, камней, материалов мы не можем себе позволить воплотить декорацию. Тем не менее придумываем какие-то варианты. Все-таки это театр. С другими ограничениями пока не сталкивались. Случалось только так, что, предположим, на Малой сцене не всегда нужно громадить огромное количество сценографии. Она должна быть функциональной. Хотя были за эти два года разные фантазии и предложения, которые действительно просто сами по себе были прекрасны, задумка была фантастическая, но воплотить историю у нас не получалось с точки зрения экономики. Это нормально.

Идеальный актер МХТ — какими профессиональными качествами должен обладать артист, чтобы выходить на эту сцену?

Мне кажется, в любом театре, помимо дисциплины, знания текста, работы с партнером и так далее, актер еще должен собой что-то представлять, приходить с какой-то биографией, это всегда работает в плюс.

В спектакле «9 ряд. 10, 11 место» зеркальная сценография — мхатовский зал оказался на сцене. Как вам идея спектакля по обе стороны рампы?

Николай Симонов предложил эту идею. Она, конечно, хулиганская, и поначалу мы все путались, зеркалились и терялись вообще, кто куда идет и как мы будем существовать. Потому что на эскизе в компьютере все выглядело головокружительно. Но потом мы все поняли, что многие моменты в спектакле нужно исполнять спиной к зрителям. Этот прием мне очень нравится.

Фото: Екатерина Цветкова. «9 ряд. 10, 11 место»/Mxat.ru

Как актер Константин Хабенский, сыгравший в этой постановке, оценивает то, что получилось у режиссера Дениса Азарова? А как результат оценивает худрук Хабенский?

Я стараюсь оценивать не через себя, а через зрителя. Не скажу, что это единогласно «ура, браво и так далее», потому что спектакль должен пройти некоторый этап проверки зрителям. Обычно это один сезон. Я вижу, что какие-то сцены идут на ура и подхватываются зрителем моментально. Плюс еще, конечно же, актерский состав вызывает дополнительную реакцию у зрителя. Я вижу, что какие-то сцены трудны и понятны только профессионально подготовленным, но отказываться от них не хочется, потому что все-таки мы рассчитываем на разного зрителя, на зрителя разной подготовки, но в первую очередь на эмоционального зрителя.

К чему режиссера обязывает чайка на занавесе? Каким он, режиссер, должен быть для работы в МХТ?

Я думаю, что дерзким, потому что история этой пьесы — несмотря на то что в первый раз в Санкт-Петербурге она провалилась, но все-таки в Москве взлетела благодаря тому, что звезды сошлись и на небе, и на земле, — всколыхнула не один театр мира и не одного драматурга мира. Поэтому я думаю, что дерзким и желающим сделать так, чтобы эта пьеса сегодня обязательно дышала вместе со зрителем.

Юных зрителей на спектакле «Соня-9» сильно больше взрослых. Есть ли в этом социальная миссия МХТ — приобщения к театру со школы?

Мне кажется, что правильно сделать так, чтобы новая экспериментальная площадка, на которой вы видели этот спектакль, была наполнена спектаклями в этом направлении или, скажем так, по характеру в этом направлении, для того чтобы туда стремились молодые люди. Основная сцена есть основная, на Малой сцене тоже идут какие-то серьезные поиски. А вот это должна быть, мне кажется, экспериментальная молодежная сцена, где жизнь и желание зрителей попасть — я имею в виду молодых ребят.

Фото: Александра Торгушникова. «Соня-9»/Mxat.ru

Что зритель МХТ может получить здесь такого, чего нет в других столичных театрах?

Я повторюсь, мы все-таки, так как три сцены, театр с большой историей, все равно находимся в поиске темы. Это необязательно автор, это команда режиссеров и круг авторов, которые будут интересны и актерам Художественного театра, и зрителям, которые приходят в Художественный театр. Поэтому, отвечая на сегодняшний день, думаю, что зритель приходит и выбирает — мы предлагаем разные варианты, разные жанры, разных драматургов, но зритель приходит и выбирает, что ему сегодня ближе. Наверное, это большая палитра предложений.